Божественное вмешательство. Пьеса. Семен Майоров

      Умелец шедший вдоль дороги

      И инженер с набитою сумой,

      Турист израильский, портной,

      Американец только бледноногий,

      Студент-скрипач  из Вены прямиком,

      И олигарх российский босиком,

      Плюс Атеист, кому враждебен ладан

      И наконец Смотрительница сада.

      Уселись свесив с кресел башмаки,

      На расстоянии протянутой руки.

      Да в местном баре, под луной.

      И нехотя расставив свечи,

      Официант Виталий дал отбой.

      Закрылись двери и угасли речи.

      Американец: Ты что мой друг гуляешь без сапог,

                  Аль Russia перестала быть богатой? (С издёвкой)

                  Иль может обувь перестали выпускать,

                  В столице для законных депутатов.

                  Не уж то во Российской  стороне,

                  Все пересохли нефтяные трубы?

      Олигарх: Да что ты там гуторишь гражданин,

                  Не от того, я здесь такой разутый.

                  Шкафы мои забиты до краёв,

                  Всем, что на пятки можно напентерить.

                  Так что молчи!

      Американец: Что же «O my God»!

      Олигарх: Молчи сказал, не смей меня халерить!

                  Имею всё я, просто надоев

                  От платиновых карт устав и золотых застёжек,

                  Скажу тебе, но только не во гнев,

                  Как пилигрим, хотел б я жизнью пожить. (Ударив кулаком по столу)

      Портной: Я не могу, сейчас паду под стол, (Смеётся)

                  Вы люди слышали такое сумасбродство!

                  Чтоб я так жил, как можно быть таким ослом,

                  Ведь между вами, извиняюсь никакого сходства.

      Олигарх: Цыц швец! Учить меня не смей.

                  Когда чинил ты первую рубаху,

                  Я вывозил болгарки из Айдахо

                  И продавал болгарам без потерь.

                  Да! Может быть, усердный труд залог,

                  Успеху, начинанию и устремлению.

                  Но в своём деле, братец я не одинок,

                  А ничего, что деньги есть?

      Они мне душу греют.

                  Теперь же я совсем другой манер, (взявшись рукой за своё горло)

      Студент-скрипач: Вы право шутите, (крутит пальцем у виска)

                  С такой чумной душой,

                  Не знавшей вальса, не чтившей книги,

                  Никто совсем другой не мог родиться,

                  Как олигарх напыщенный и злой и дикий.

      Умелец: А я признаться верю старику,

      Как говорят мне преданные руки.

               Скажите, не опешим мы от скуки,

      За развлеченья кто? Так гаркните: «угу».

      Закуривает трубку.

      Инженер: Да что ты мелешь?

      Умелец: Полно не тревожь.

      Инженер: Ты как из леса.

      Умелец: Лучше быть из леса,

                  Чем в городе вонючим и кривом,

                  Чертить пентхаусы и мерседесы.

      Турист: Я таки что-то, потерял беседы нить,

                  Была ль она иль может показалась.

      Откуда-то взялась усталость,

      Сжимает сердце ваших разговоров прыть.

      Олигарх: Ты не вникай Ютович ёк хандридь,

                  Закусывай, когда свербить.

                  Как говорил покойный ныне дед, (перекрестился)

                  Не думай Изя, пей, да и минует горе миллионов лет.

      После нескольких секунд молчания.

      Как я сказал? Почти сонет. (Поднимает бокал, выпивает залпом).

      Портной: Скелет! (Произносит со стоном и так же поднимает бокал.)

      Олигарх: Какой скелет?

      Портной: Обычный из костей.

      Олигарх: Причём тут он! (Встаёт из-за стула)

      Портной: Скелет всегда при чём-то,

                  Особенно когда висит в шкафу.

                  Средь обуви не ношенной ни чёрта.

      Олигарх: Ты вновь