Воробей. Александр Головин

      Посветлевший розовым восток сигнализировал о начале дня. Ночная темень рассеивалась, уже стали различимы близлежащие деревья, в доме напротив засветились первые окна. Чив выбрался из своего укрытия – щели меж плит четвертого этажа старого пятиэтажного дома. Пролетел до края дома, где под отливом окна третьего этажа жила его подружка Рики. Они подружились глубокой осенью, и только их дружба сохранила им жизнь в эту суровую зиму: Рике -потому что у нее появился заботливый Чив, Чиву – в связи с появившейся заботой о Рике. Ему не пришлось звать подругу, услышав знакомый шелест крыльев, Рики выбравшись из своего укрытия, присоединилась к нему.

      – Доброго дня, как прошла ночь?

      – Хорошо, – Рике нравилась галантность кавалера, но скорее ее привлекала надежность и забота ухажера, их дружбу скрепила суровая зима. Каждый кусочек найденного хлеба, разбитую сильным клювом окаменевшую на морозе ягоду Чив делил с ней, она отвечала взаимностью. Только благодаря этому, они каждое утро вылетали на поиски пропитания, когда многие их собратья, истратив свои силы для согрева в бесконечно длинные студеные ночи, обессилев, не могли покинуть свои укрытия, навсегда оставшись в них.

      – Полетели?

      Чьи-то заботливые руки повесили кормушку на ветку старого вяза за два дома от их убежища. Каждое утро друзья находили в ней пшено, хлебные крошки, иногда гречку и другую крупу. Насытившись с гомонящим роем налетевших собратьев и нескольких синичек, Чив собрался было улетать. Рики предложила дождаться человека, соорудившего кормушку и отблагодарить. Она приметила, как он заботливо, ежедневно поздним вечером подсыпал в нее корм.

      Солнце взошло достаточно высоко, по-весеннему лаская своими теплыми лучами истомленную зимними холодами природу, когда появился этот человек. Из-под надвинутого на глаза капюшона, он скользнул взглядом по порхающим и кричащим слова благодарности птицам, глянул на опустевшую кормушку, не задерживаясь, перешел дорогу. Оббив налипший снег с ног у входа, вошел в высокое здание, где скрылся за прозрачными дверьми. Чив, усевшись на ветку рядом с Рики, констатировал:

      – Бестолковый. Ничего не понимает.

      – Ну и пусть, – женское упрямство порой не знает границ, мы сказали ему «спасибо».

      – Полетели к шиповнику. – Разросшийся куст колючего шиповника на задворках больницы был излюбленным местом «тусовки» местных воробьев. Тут всегда можно было узнать свежие новости, посудачить о насущных проблемах, да и расположение куста было удачно – первые лучи солнца попадали на него. Собственно, ветки кустарника кроме лечебных плодов, употребляемых в пищу, несли на себе острые колючки, оберегающие от непрошенных гостей. – Ну?

      Рики молча скользнула с ветки и полетела в указанном направлении, Чив пустился следом, быстро нагнав подружку. Значительно поредевшая за зиму ватага воробьев, оседлавшая ветки шиповника с дружным гомоном, встретила прибывшую пару. Рики была первой красавицей, и молодые воробьи из других стай заглядывались на нее, всегда опрятную, с аккуратно уложенными перышками на серенькой головке. Время брачных игр еще не пришло, но многие щеголи, положили глаз на Рики. Зная ее ум, острый язычок, не сомневались в предстоящих жарких схватках за ее сердце, не принимая во внимание вечно взъерошенного Чива, явно ухаживающего за ней.

      В начале марта солнце растопило своими лучами нетронутые окаменевшие на морозе фрукты, оставшиеся на деревьях. Прогретые почки набрав влагу, тоже пошли в пищу, ночи стали значительно короче, а главное – теплее. К Рике начали «клеиться» первые ухажеры, которых высокомерная красавица «отшивала», кося озорным взглядом на робкого Чива, у которого от этих взглядов захватывало дух. В эти мгновения участившийся стук сердца, переходил в гул, унося последние остатки мужества, и он трусливо слетал на другую ветку.