Туманы Атоллы. Остров белокрылых кораблей. Морвейн Ветер
потерял жену. Только чудом выжили дети – трое его дочерей и двое сыновей, которых кормилица спрятала в пещере на морском берегу, когда армия Заката прошлась по замку Брен-Ригель чёрной волной. Месилон был далеко. Судьба не доверила ему шанс совершить месть. И он запечатал в памяти воспоминания о войне, заставив себя думать только о том, что ждёт его и его дочерей впереди.
Но время шло, и война вновь заглянула к нему домой.
Месилон вздохнул и снова посмотрел за окно.
Война давно прошла, и даже шрамы давно затянулись на гладкой коже империи. Но они – такие, как и Беиска, те, кто видел, как проливалась кровь – сами были подобны этим шрамам. Один только факт существования другого напоминал каждому из них о том, сколько крови когда-то пролилось на этой земле.
Беиска хотела получить кусок острова, но для Месилона это была больше чем земля. И не только потому, что на этой земле росла проклятая магическая трава.
Месилон никогда в жизни не отступал перед лицом тьмы. Не стал бы он делать этого и теперь. Но ранняя старость входила в свои права. Он не был уверен, сколько лет ещё сможет удерживать Брен-Ригель в своих руках. Эриан должна была занять его место, и хотя он любил дочь, но следовало признать, что разумности её действиям хватало не всегда. Как теперь – когда она поехала кататься на лошади под носом у врага.
Сможет ли Эриан принять бразды правления из его рук? Месилон не знал.
Нужно было обеспечить этой земле благоденствие и покой. Сама мысль о том, чтобы отдать на тёмный двор одну из своих дочерей, была противна Месилону, как и тот факт, что нога Сафирота Шаула ступит в его дом. И всё же он привык приносить жертвы, которых нельзя избежать. Чтобы сохранить замок и видеть Эриан его госпожой, Месилон был готов поступиться многим, чего иначе не допустил бы никогда.
– Отец! – высокий голос дочери прозвучал у него за спиной, вспарывая застоявшуюся в спальне тишину, – отец, Сафирот уже здесь! Въезжает в замок! С минуты на минуту он испросит дозволения говорить с тобой!
Месилон развернулся и увидел перед собой раскрасневшееся, запыхавшееся лицо Эриан.
– Он видел тебя?
Эриан покраснела ещё сильнее и потупила взгляд.
– Прости… – тихонько сказала она.
– Эриан… – в голосе отца была такая тоска, что Эриан, не задумываясь, бросилась к нему и повисла на шее.
– Я больше ему не покажусь, – затараторила она, – правда-правда. Хочешь, я вообще уеду и проведу в лесу те несколько дней, которые он будет здесь.
Месилон задумался, размышляя.
– Не надо, – сказал он наконец, – по крайней мере пока. Навлечёшь ещё большую беду. Лучше иди к себе и не высовывайся. Еду тебе будет носить Полетта. Если кто-нибудь тебя побеспокоит – сразу скажи ей, а она передаст мне.
Эриан кивнула, хотя новость и не обрадовала её.
– Хотя бы когда он уедет, мне можно будет поехать на охоту с тобой? У меня такое чувство, что я пленница, а не дочь.
– Не говори глупостей, –