Туманы Атоллы. Остров белокрылых кораблей. Морвейн Ветер
если тот отнимал у империи столь драгоценный ресурс, как «Пыльца фей», Ригели не заставили себя долго ждать. Тогда ещё островом правил не Месилон, а его отец. Ведьмачьими талантами он не владел, но зато у него было почти шесть сотен отличных мечей и столько же воинов, желавших пустить их в ход – по большей части рыцарей Брен-Хайде не интересовало, кого именно они будут убивать. Все они сидели за каменными стенами уже так давно, что мечтали лишь о том, чтобы началась хоть какая-то война.
Довольно быстро Остров Бурь обрёл своего нового (или Старого, как считали Ригели) владельца. Но война подошла к концу. Магистры сделали своим новым лозунгом борьбу за равенство светлых и тёмных и восстановление последних в правах. Так что уже через несколько лет после того, как отгремели взрывы и перестали звенеть клинки, новый эрл, Месилон Ригель, получил повестку в суд. Тогда же он узнал, что замком, стоящим на соседнем острове, правит теперь Беиска Шаул – жена прежнего эрла, погибшего на войне. Которая, к слову сказать, по крови не имела ни малейшего отношения к роду Шаул и уж точно не имела права на Остров Бурь.
Остров обладал специфическим и редким климатом, благоприятным для выращивания иты. Но выращивать и собирать её вот уже много месяцев было абсолютно невозможно, потому что в ответ на прошение Беиски передать завоёванные земли обратно семье Шаул судья постановил окружить его магическим барьером, препятствовавшим любой попытке проникнуть внутрь него. Беиска так и не получила своего, впрочем, как и Ригель.
Дело рассматривалось уже восемь лет. Остров же восемь лет стоял огороженный прозрачной паутинкой магии, дабы никто из двух сторон не мог использовать его и разжигать конфликт.
В конце концов обеим сторонам одинаково надоел этот затянувшийся и, похоже, бесконечный процесс, на котором не выиграл никто, кроме нанятых ими представителей в суде – да чиновников, которые исправно получали мзду, чтобы чаша весов склонялась то в сторону Ригелей, то в сторону Шаул.
Месилон принял решение отправить гонцов и обговорить условия мировой. В ответ Беиска уже на следующий день прислала ему ответное письмо, в котором обещала, что к концу недели в замок Ригелей для переговоров приедет её сын. «Одна из ваших дочерей могла бы владеть спорной землёй вместе с ним. Тогда Пыльца будет поступать и вам, и нам», – так заканчивалось её письмо. «Ваша преданная и любящая соседка, Беиска из дома Шаул».
Именно Талия стала тем человеком, к которому Эклери решил обратиться за советом – собственно говоря, кто бы кроме неё смог сказать, правду говорит Артарий или попросту сошёл с ума?
Талия встретила Эклери тепло – порой тому казалось, что она общается «со своими» так же редко, как и он, и потому рада любой возможности поговорить о волшебстве.
Не удержавшись, он спросил об этом и тут же понял, что попал в точку – по лицу Тали пробежала тень.
– Нас не так уж много осталось, – уклончиво сказала она.
– Да брось, – Эклери усмехнулся, – не важно сколько. Сейчас кооперация между тёмными