Садовник Эдема. Александр Георгиевич Гронский
лет. Закуривает сигару.
Голос за сценой:
С тех пор немало лет прошло,
Как создал Бог добро и зло.
В раю он разместил людей,
И там же появился Змей.
Змей с незапамятных времен
Был жизнью крайне утомлен.
Среди других пикантных дел
Разврат ему осточертел.
Порочен и хорош чертовски,
По райским кущам Змей гулял.
И мыслил в целом философски -
Короче, дурака валял.
С другой стороны появляется полуголый Адам. Он совсем юн, ему лет 18, похож на хиппи. Адам в превосходной физической форме, в джинсах и босиком. У него длинные волосы до плеч. Подходит к авансцене.
Адам (мечтательно):
– Когда людей Бог сотворил,
Он потерял покой
И щедро плоть их наделил
Бессмертною душой.
Кем был таинственный отец,
Вселенной всей создатель
И всего сущего творец?
Наверное, мечтатель…
Он был романтик и эстет,
Непризнанный художник.
Чудак, бродяга и поэт,
И был, как я – безбожник.
Змей (с насмешкой):
– Мой милый брат, ты без конца
Зачем клевещешь на отца?
Ты умный парень, спору нет,
И вольнодумец, и поэт.
А я ценю литературу
И тоже балуюсь ей сдуру.
Стишки развратные пишу,
Но только не ревнуй, прошу,
Ведь я почти что импотент
И для тебя не конкурент.
Ты слишком дерзок временами.
Секрет открою между нами:
Не любит Бог такие шутки,
Короче, он зануда жуткий.
Прошу, будь поумнее впредь,
Не стоит на рожон переть.
Обидеть можешь чувства многих -
Фанатиков безумно строгих.
Они, увы, не пощадят –
Живьем с дерьмом тебя съедят.
Адам:
– Как мысль порой слова находит…
Как это странно происходит…
Не знаю, чем закончится строфа,
Пока задумался едва.
Из черных дыр, из ниоткуда
Приходит мысль каким-то чудом.
И рифму ищет побыстрей,
Чтоб тайно насладиться ей.
И вот она – лежит передо мной
Неотразимой пленницей нагой.
И сердце безрассудно бьется,
И рифма мысли отдается.
Змей:
– Что пишешь? Новую поэму?
Хвалу поешь всему Эдему?
Адам:
– О, да! Пока мне луч зари светил,
Я Еве оду посвятил.
Моей возлюбленной супруге,
Послушай, друг мой, на досуге.
Змей:
– Я не люблю, признаюсь, оды,
Хотя вошло писать их в моду.
Высокий слог меня смешит,
Им слишком романтизм грешит.
Все эти вздохи, завыванья
И бесконечные страданья –
Все так банально, как понос,
И провоцирует невроз.
Но раз ты хочешь мне попеть,
Готов немного потерпеть.
Прочти о Еве и о прочем,
Но, умоляю, покороче.
Адам:
– В долине, солнцем напоенной,
Как будто в сказочном раю,
Садовник жил и был влюбленным
В жену прекрасную свою.
Трудом был сад облагорожен,
Зрел под лучами каждый плод.
С любовью бережно ухожен,
Цвели в нем розы круглый год.
Слетались пчелы, собирая
Пыльцу и солнечный нектар.
И птицы пели, не смолкая,
И небо было – людям дар.
Она была апофеозом
И лучезарною звездой.
Цветком была, любимой розой
Ему подарена судьбой.
Змей смеется, хлопает в ладоши.
Змей:
– Как все в тебе благополучно,
Красиво пишешь, но так скучно!
Поверь, хоть я тебя люблю,
Но от тоски сейчас сблюю.
Зачем бумагу ты мараешь?
Ведь ничего про дев не знаешь.
Любая ода, брат, плоха,
Покуда