Жизнь и смерть в аушвицком аду. Павел Полян
к сопротивлению и забаррикадировались в конюшне. После того как эсэсовцы забросали ее гранатами и подожгли, большинство в этой конюшне и погибло.
Но бежали с крематория II не все: оставались четыре врача во главе с М. Нижли, а также несколько других узников, в том числе трое (во главе с Элушем Малинкой), пытавшихся взорвать крематорий. В живых, после вмешательства Менгеле, были оставлены только его врачи. Все остальные члены «зондеркоммандо» с этого крематория – 171 человек, как принявшие участие в восстании, так и уклонившиеся от этого, – или погибли в бою, или были расстреляны.
По ходу восстания в неравном бою погибли все организаторы восстания, кроме Я. Гандельсмана. Последний наблюдал за ходом события из крематория III вместе с З. Левенталем, Л. Лангфусом, М. Буки, Ш. Венецией и другими членами «зондеркоммандо» 58[350]. Дов Пайсикович, дневальный на крематории III, и еще шестеро человек, уйдя в этот день в лагерь Биркенау за супом, принесли в канистрах не суп, а бензин[351]. Но употребить бензин по назначению, кажется, не удалось. Всех членов «зондеркоммандо» во главе с капо Лемке[352] и общим числом 85 заперли в тесном помещении патолого-анатомического кабинета Менгеле.
Тогда-то Левенталь и взял на себя роль настоящего Хрониста и, перейдя в режим дневника, к 10 октября описал все существенные события этих трех героических дней[353]. При этом он начал с подчеркивания той особенной, хотя и неоднозначной роли, которую во всем сыграли русские, в частности с упоминания случая, когда за несколько дней до восстанияодин из советских военнопленных[354] был застрелен возле крематория III унтершарфюрером СС после того, как, напившись, напал на эсэсовца и покатил на его велосипеде. После этого прошел слух, что дни остальных русских членов «зондеркоммандо» сочтены – их ликвидируют вместе с ближайшей порцией «зондеркоммандо», подлежавшей «сокращению».
Согласно Л. Коэну, Я. Габаю, Ш. Венеции и другим, работавшие на крематорий III фактически не приняли никакого участия в восстании[355], их даже никак не наказали, но заставили сжечь трупы членов «зондеркоммандо», погибших на крематории II[356]. Однако внимательное чтение Мюллера и Левенталя наводит на мысль о том, что был не только третий очаг восстания – крематорий V, с селекции на котором все и началось, но и четвертый – крематорий III (обстоятельство, которое всегда ускользало от внимания исследователей).
В ночь с 8 на 9 октября оставшиеся в этом крематории повстанцы во главе с Я. Гандельсманом и Ю. Врубелем, по-видимому, все же попробовали воспользоваться имевшейся у них взрывчаткой и взорвать собственный крематорий, – вероятней всего, вместе с собой[357]. И только после того, как это им не удалось (возможно, что, как и на крематории II, их подвел отсыревший порох), они были схвачены в количестве 14 человек[358] и брошены в гестаповский бункер главного лагеря[359]. Арест мог произойти только 9 октября, но не
В комментариях к публикации записок Левенталя сообщается, что имелась заблаговременная договоренность между крематориями, что эта «зондеркоммандо» не принимает участия в восстании.
За два часа до событий капо Элиэзер Вельбель с крематория V предупредил капо Лемке о том, что выступления не будет.
Тексты «600 мальчиков» и «3000 нагих», принадлежащие Л. Лангфусу, в издании 1972 г. представлены лишь первым (
Согласно А. Килиану, его звали Юрий (
Ш. Венеция, правда, говорит, что, согласно разработанному плану, он и один русский военнопленный, вооруженные топором и ножом, около двух часов поджидали за дверью появления немецкого охранника для того, чтобы наброситься на него и убить (
Л. Коген говорил Г. Грайфу, что в случае восстания на крематории III его задача состояла бы в поджоге крематория.
Среди них Я. Гандельсман, Ю. Вробель и 5 советских военнопленных.
Существенно установить, когда это произошло. Д. Чех полагает, что 10.10.1944, датируя, судя по всему, именно датой записи Левенталя. Но ничто не противоречит тому, что это произошло и накануне – 9 октября 1944 г.