Вспомните «Эдельвейс». Владислав Крапивин
о и отчетливо пожилой человек в серой шляпе и зеленоватом плаще. Он остановился в двух шагах от скамьи. Я узнал пассажира из соседнего вагона. Он ехал с какой-то компанией, но, насколько я мог заметить, держался обособленно. Запомнилась его привычка на каждой станции подолгу стоять на платформе и внимательно разглядывать здание вокзала.
– Прошу… – Подполковник подвинулся, освобождая место.
– Я интурист. Рихард Копф, – представился незнакомец и сел. Мы назвали себя, и с минуту тянулось молчание.
– Вы есть офицер, – вдруг обратился к моему соседу немец. – Вы будете понимать. Я имел унглюк… д’хайст, несчастье уже быть здесь. Когда я был зольдат… нет, сольдатом. Так.
– Что-нибудь помните? – сухо спросил подполковник.
– Только это, – Копф коротким жестом сухого длинного пальца показал на красную башню костела. Он неловко полез в карман и вынул завернутый в газету снимок. На снимке был костел среди развалин.
– Знакомо, – сказал подполковник. – Действительно, не забыть.
Обрывок газеты упал на мой ботинок. Я увидел угол кинорекламы со скрюченной рукой, которая тянулась к цветку. Выше виднелся конец какого-то слова, набранного готическими буквами: «…lweis».
Под рекламой была напечатана заметка, Совсем маленькая, в несколько строк петита. С трудом разбирая немецкие фразы, я понял, что речь идет о случае в западногерманском городке.
Немец заметил, что я читаю заметку.
– Да, это грустно. Я немного узнал это раньше, – тихо сказал он. – Я имею знакомый аптекарь. Я его спас от гестапо. Он есть юде, еврей. Не совсем давно он сказал мне про то, что вы прочитал сейчас.
– В чем дело? – поинтересовался подполковник.
– Разберете? – Я протянул ему обрывок. – Такая вот невеселая информация.
– Альтер… д’хайст, старик был очень огорчен, – вдруг сказал Копф. – Как будто даже не стал иметь ум.
– Закономерно, – жестко произнес подполковник и уронил листок. – Я имею в виду этот случай.
Немец не слышал и продолжал:
– Старик все время сказал… нет, говорил: «Он даже не хотел быть красный»…
– Кто не хотел? – спросил я.
– Я расскажу.
Он стал говорить глуховатым голосом, и, слушая ломаные фразы, я вдруг отчетливо представил узкий мощеный двор и мальчишку, с обидой крикнувшего приятелям, что ему надоела такая игра.
– Я больше не хочу быть «красным», – сказал Вилли. – В его синих глазах накапливались слезы. Франц поморщился от досады: опять не кто-нибудь, а именно его братишка все портил.
Отто вытащил из кармана пластмассовый браунинг и подбросил его на ладони. Потом он сел на ящик из-под сигарет и спросил:
– Какое вы имя носите, пленный? – Он еще надеялся, что Вилли согласится продолжать игру.
– Каждый раз меня делают «красным», – снова сказал Вилли.
– В прошлый четверг «красным» был я! – крикнул Отто, – Что ты хнычешь? Я тоже был «красным».
Отто врал, но понимал, что уличить его нельзя, каждый день мальчишки занимались одной и той же игрой, и все запомнить было трудно.
Вилли молчал и быстро хлопал ресницами, чтобы стряхнуть слезы.
– Я так не играю. К черту! – сказал Отто. Он даже побледнел от злости, и на скулах заметнее сделались редкие веснушки. – К черту! Лучше играть с девчонками, – повторил Отто. Он сунул в карман браунинг, делая вид, что хочет уйти, но не ушел, и снова сел на ящик.
– Слушай, Вилли, у меня есть пятьдесят пфеннигов, – обратился Франц к братишке. – Хочешь, я дам тебе двадцать? Только не хнычь, и будем играть.
– Давай пополам, – возразил Вилли. – Двадцать пять.
– Хорошо. Даже тридцать.
– Давай, – сказал Вилли. – Давай сразу, а то опять скажешь, что истратил.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.