Лайфраннинг. Система интеграционного развития. Светлана Юрьевна Чумакова
я в первое десятилетие XXI века – о лайфраннинге. Эта книга о концепции, философии человеческой занятости, утверждающей, что единственно важная профессия – это сама жизнь.
Наша жизнь на самом деле профессия. Каждый прожитый день, кем бы мы ни работали, мы приобретаем бесценный опыт. Наши идеи, решения, действия, отношения – это реальные активы жизни, а единственная существенная ее ценность – мы сами. То, что мы это не смогли капитализировать в той мере, в какой было бы возможно, или, как мы считаем, в какой мы этого достойны, говорит только об одном – мы еще не до конца понимаем смысл этой профессии. Мы не знаем ее технологии, не знаем, как использовать, как инвестировать в этот актив, как его применить. И мы постоянно сталкиваемся с некой системой, которая день за днем делает вид, что противодействует нашим достижениям.
На самом деле таких систем две. Одна – это система обучения, вторая менее контролируема – это наша жизнь. Задача всегда состояла в совмещении этих систем, преодолении разрыва между тем, как нас учат, «что делать», и тем, как мы сами отвечаем себе на вопрос – «как жить».
В мире существует множество видов деятельности, которая является передачей знаний, навыков, компетенций – наставничество, консалтинг, обучение. Но объединить все это в единую систему, интегрировать в обучение наш конкретный опыт, нашу историю – стало возможным только с рождением концепции лайфраннинга.
Лайфраннинг – увлекательная методология и благодарная профессия, и, без сомнения, вы будете искать любую возможность применить ее в своей жизни.
И жизнь уже не будет прежней.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАШИ ОЖИДАНИЯ
Мы всегда ожидаем большего. Мы всегда ожидаем, что придет время и нам воздастся по талантам нашим и по труду нашему. Но время идет, и в качестве самой большой компенсации за самое ценное, что у нас есть – за прожитые годы и наш опыт – мир предлагает лишь деньги. И зачастую это не приносит нам удовлетворения в той степени, как мы ожидали.
Мир меняется, мы взрослеем. Мы чего-то достигаем, что-то оставляем на потом или от чего-то отказываемся. Одни желания уходят, приходят другие. Но нас никогда не покидает желание изменить нашу жизнь, что-то поменять в форме и содержании нашей занятости. Поменять таким образом, чтобы мы не переставали заниматься тем делом, которое любим больше всего. Без компромиссов и оговорок.
Хотим ли мы получать от работы не только удовольствие, учитывающее любой возраст, но и достойное вознаграждение? Хотим ли мы справедливую компенсацию за то, чему мы отдали наше время, нашу жизнь? Продолжаем ли мы считать, что деньги, полученные нами (не сравнивая их количество и объективность расчетов наших бонусов и премий), – это все же не самое главное утешение? Действительно ли мы не потеряли надежду изменить этот мир?
Честно говоря, эта затея с изменениями то и дело преследует всех. Но мир меняется быстро и порой драматически. Если в годы юношества эти изменения кажутся слишком медленными, а мы проявляли привычную для того возраста нетерпеливость, то с возрастом это происходит на порядок стремительней. Мы порой уже испытываем досаду, не успевая за очередным технологическим обновлением гаджетов, новым приложением и сопутствующей не то терминологией, не то сленгом. Но самое главное, что действительно волнует нас, это то, что мир не намерен ждать, пока мы наконец соберемся с мыслями, назначим день и приступим к реализации своей мечты.
Стремительность временного потока, перманентные информационные революции еще больше дразнят наше чувство неоцененности. А неопределенность будущего только заводит нас и заставляет работать еще больше и отчаянней, не оглядываясь и не останавливаясь, несмотря на возраст и вопреки состоянию.
Мы, с одной стороны, стремимся к той черте, когда каждодневная работа, служба или другая наша занятость сменится желаемым статусом отдыхающего в гамаке под пальмами или неспешной работой на заднем дворе уютного дома, а с другой стороны – с тревогой и обреченностью ожидаем этого момента. А он может наступить в любое время. На очередном витке очередного экономического виража, где мы не впишемся в поворот. У нас всегда есть опасения, что наша специальность уйдет в прошлое, а наши резюме и дипломы станут ценным пергаментом только для музеев ветеранов отрасли или личных архивов.
Может, мы и согласились бы продолжать реализовывать проекты в поднебесных советах директоров и попечителей. Но удобных кресел в кабинетах становится меньше, а количество претендующих на них прогрессивно растет вместе с возрастающей продолжительностью жизни граждан. С наступлением риторического часа икс вряд ли удастся отсидеться в прозрачных окопах open office, затеряться в штатном расписании или стать на первую позицию в очереди несуществующей биржи труда для топ-менеджеров и передовиков отрасли. Мир не ждет. Он не ждет таких и в таком количестве. Существует мнение, что самая высокая конкуренция бывает в первой декаде нашей трудовой жизни. Но скорее всего, гораздо более жесткая конкуренция ожидает любое поколение на пороге очередного прорыва технологий.
Неразумно