С каждым ударом сердца. Полина Гриневич
что начинает плавиться в этих волнах. Мысль о том, что нужно заставить его убрать руки, заставила приоткрыть рот, но следующая волна смыла, стерла эту мысль, отодвинула ее, как нечто неважное, несущественное. Капли пота выступили на висках, и она почувствовала, как одна из них стекает по шее, дальше, дальше, постепенно где-то теряясь. Вдогонку за ней устремилась еще одна, потом еще. Другие прокладывали свои дорожки по шее, прячась в ложбинке на груди. Сглотнув, попыталась сильнее закутаться в покрывало, хотя все внутри требовало, наоборот, отбросить его и, выбежав наружу, позволить ветру изгнать этот непонятный жар и все, что с ним было связано. Она чувствовала, что ей не хватает воздуха, но смогла поднять голову только тогда, когда звук захлопнувшейся двери не оставил сомнений, что в этой комнате она снова одна.
Глава 3. Дана. Уроки молчания
На второй день девушка решилась попробовать изучить дом и окрестности. Реган с утра отправился в море на небольшой лодке. Она следила за ним с порога, пока треугольный парус не исчез за изломанной черной скалой. Вообще удивительно, что Дана нашла практически единственное место у берега, где можно было беспрепятственно выбраться на казавшуюся безобидной песчаную полосу. Совсем рядом под выглядевшей сейчас безмятежной гладью моря таились острые скалы и быстрое течение с водоворотами.
Вчера они прошлись по этому берегу, и он рассматривал ее следы, уже практически неразличимые на песке у дома, а затем, когда они вышли к кромке воды, показал, что было укрыто в серых, мутных волнах всего в двух десятках шагов дальше.
Увиденное заставило поежиться совсем не от холода. И не от промозглого сырого ветра. Упади она в море там, где эти острые грани скрывались в полуметре от поверхности, вряд ли она смогла бы выбраться на поверхность.
Потом прилив скрыл и скалы, и песчаный пляж, оставив плавную, девственную чистоту там, где они бродили среди камней, где она делала вид, что ищет следы своего прибытия, а Реган старательно делал вид, что не замечает взгляды, которые она украдкой бросала в его сторону.
Это было немного стыдно и грустно. Еще вчера она бежала из дома, уличив своего… Вот тут уже невозможно было подобрать правильное слово. Любовника? Но любви уже не было, не было, как бы ни пыталась она скрыть это сама от себя. Не друга точно. Дружбы, основанной на общих интересах, у них не было изначально. Что же было? Ничего. Пустота. Сила привычки, которая тоже растворилась, исчезла со временем. Возможно, приди он к ней с объяснениями, с признанием, может быть она сумела бы принять это спокойно. И даже с тайным удовлетворением. Но такой обман невозможно было просто принять. И боль воспоминаний просто рвала сердце, боль оставалась даже сейчас.
Дана обошла дом и начала подниматься по деревянным доскам-ступенькам, почти утонувшим в большой песчаной дюне. Сверху дюна поросла соснами, причудливо изогнутыми и замершими, словно посреди странного танца, дальше деревья расходились вправо и влево. Пожелтевшие