Русские герои. Святослав Храбрый и Евпатий Коловрат. «Иду на вы!» (сборник). Лев Прозоров
один брат, к тому же старший. Летописи же единодушно называют Рюрика старшим из трех братьев. Правда, норманнисты, и старые, и «новые», этих братьев очень не любят. Уж больно у них имена не скандинавские – что у Трувора, что, в особенности, у Синеуса. Поэтому еще Байер в XVIII веке придумал «объяснение», которое безоговорочно принял и повторил без изменений маститый советский «борец с норманнизмом» Б. А. Рыбаков: мол, имена братьев Рюрика есть скандинавские фразы «sine huse» – свой дом – и «tru var» – верная дружина. «В летопись попал пересказ какого-то скандинавского сказания о деятельности Рюрика, а летописец, плохо знавший шведский, принял традиционное окружение конунга за имена его братьев», – писал Борис Александрович. Так и хочется спросить – какого еще сказания? Где оно, это сказание, если буквально все саги хранят мертвое молчание о восточноевропейской Руси до времен Владимира (рискну предположить – только в это время скандинавы, по проторенной вендами-варягами дорожке, начали проникать на Русь)? И почему сказание – шведское, если Рюрик – датчанин? И почему летописец не смог перевести именно эти, не такие уж сложные, слова из неведомого «сказания» – и в то же время пишет, что братья пришли «со своими родами и взяли с собой дружину», то есть переводит-таки якобы непонятые им слова? И с каких это пор «var» (обет, клятва) означает дружину?
О многом хотелось бы спросить покойного академика. Но не будем – варяжский вопрос не был его сильной стороной. Другие же официальные «антинорманнисты» были ничуть не лучше. Так и хочется сказать – именно благодаря такой «борьбе» норманнизм и существует до наших дней!
Нельзя пренебречь и тем соображением, что северные славяне, по летописи, хотели найти князя, «иже бе владел нами и рядил ны по праву». Это «по праву» очень важно. У изгоя-наемника Рорика Ютландского не было и не могло быть никаких прав на власть над вендскими колонистами в Восточной Европе.
А был ли Рюрик? Сейчас так ставят вопрос не противники норманнизма, а иные его сторонники. То есть нельзя доказать, что Рюрик скандинав, – заявим, что его вовсе не было. Но что тогда остается от всей варяжской легенды? Что вероятнее – приписывание реальному герою того, что он никогда не совершал, или обвинение в имевшем место происшествии вымышленного персонажа? Конечно, маленькая девочка может приписать ночной скрип половиц в коридоре страшному буке; но маленькие девочки обыкновенно не пишут летописи. Взрослые же люди чаще приписывают реальному лицу дела, которые он не делал, – плохие (клевета), хорошие (лесть) или нейтральные (вранье). Проще говоря, если не верить в Рюрика – во что в этой истории вообще верить? Если Рюрик выдумка, то с тем же и даже большим успехом можно обратить в выдумку и сам приход русов (кто бы они ни были) с Варяжского моря. И тогда от норманнизма опять-таки ничего не остается.
Поэтому будем все-таки исходить из того, что летопись писал печерский чернец, а не барон Мюнхгаузен. Но даже в этом случае мы не много сможем извлечь из нее сведений