Мышиная возня. Сборник рассказов. Сергей Гончаров
он увидел застывший возле койки труп девушки. Облокотившись на постель, она окаменела в последней молитве. Её ярко синее платье приятно гармонировало с распущенными рыжими волосами. На разгладившемся лице застыло умиротворенное выражение.
Поднявшись, Никита несколько мгновений разглядывал обстановку. Десять металлических коек со скомканным бельём, на тумбочках бутылки, кружки. По ободку одной, в лучах восходящего солнца, ползает муха, настолько толстая, что вряд ли способна летать. Взгляд Никиты уцепился за густые фиолетовые кусты, в которых скрылся волк. Слабый ветерок трепал их листья, и шелест был единственным окружающим звуком. Никита вглядывался в кусты и не мог понять, что же с ними не так. Посмотрел на труп. В нём тоже было нечто неестественное, но что именно очнувшийся пациент понять не мог.
В тёмном коридоре поселился сквозняк. С дальнего конца разбитое окно, а почти рядом с палатой приоткрытая дверь на улицу. В мутном стекле Никита увидел странное отражение: голый и неимоверно раздутый торс, лысая голова будто поражённая слоновьей болезнью… Из одежды лишь джинсы.
«Стекло искажает» – пронеслось в мыслях.
Улица встретила тишиной. На бетонной площадке перед зданием стояло пять машин скорой помощи. Вокруг высились деревья с фиолетовыми листьями. Изгибавшиеся под невообразимыми углами стволы тянулись к небу. Ветви, будто живые, шевелились. Никита пригляделся. На некоторых стволах он разглядел лица. Среди деревьев проглядывали тропинки, но их почти полностью скрывали переплетения корней и ветвей.
Никита направился к ближайшей дорожке. Шагал невообразимо долго, всё время осматривался, но так никого и не увидел.
Добравшись к тропинке, полез в гущу деревьев, где свет нарождающегося дня почти не пробивался сквозь тёмно-фиолетовые кроны. Ветви и корни тут же пришли в движение, закружились вокруг Никиты в смертоносном танце. Однако так и не нападали. Постепенно идти стало проще – деревья начали убирать особо крупные ветви и корни с пути Никиты.
Наконец впереди забрезжил просвет. Никита зашагал быстрее – не терпелось выйти из-под покрова деревьев. Было в них что-то страшное. Когда до границы больничного парка осталось совсем немного, он побежал. Точнее постарался – бег выглядел как ускоренный шаг.
Последние ветви остались позади. Никита остановился отдышаться и оглядеться. Страх отпустил – чувство опасности исчезло. Но, повернувшись, он вновь почувствовал волну животного ужаса.
От улицы его отделял чёрный, с копьями, забор. Безмолвные машины застыли посреди дороги, а окна зданий на противоположной стороне зияли чернотой. Никита поискал глазами калитку. Она оказалась совсем близко, да к тому же настежь распахнута, но… следовало пробраться через приземистый и широко разросшийся фиолетовый куст, чего ему делать категорически не хотелось. Подсознание вопило и умоляло, не совершать этого. Отчего-то Никита знал, что куст не выпустит его так же легко, как деревья, а попытается сожрать.
Тогда он принялся карабкаться на решетку, благо параллельных земле