Наследник. Виктория Королёва

      ***

      Нежная трава луга ласково касается моих оголённых ног…

      Солнышко светит настолько ярко, что в моих глазах появляются солнечные зайчики, но я всё равно смотрю на небо и улыбаюсь. Расправив крылья, бегу по лугу, представляя себя свободной птицей, парящей в выси: там, где небосвод касается земли, там, где нет мирских забот там, где воздух мягок и невесом. Представляю как моё тело, не обременённое кандалами обязательств, легко и свободно, и ещё жизнь моя прекрасна, наполнена яркими красками, и, пожалуй, самое главное там, в небе я остаюсь самой собой. Я там. Совсем другая я. Там настоящая я.

      Только вот я не там в выси, я здесь, на вполне осязаемой земле. Где есть понятия: долг, честь, обязательства.

      Такова жизнь…

      Это не мой выбор, не моё решение. Судьба… это скорее она так решила. Дрожью по неприкрытым плечам. Мою шляпку подхватывает порыв ветерка, и я провожаю её взглядом, радуясь, как ребёнок новой игрушке. У меня еще есть время для того, чтобы вести себя так – совсем скоро его не станет. Так что я стараюсь наслаждаться хотя бы этими крохами.

      Сколько лет, вот так, открывая глаза и встречая первые лучи солнца, я нахожусь в ожидании? Сколько? Пять… меньше? Утро уходит, наступает день, а вскоре и ночь, но ничего не происходит.

      Продолжаю ждать…

      Всё больше и больше мне кажется, что все мои мысли сконцентрированы на одном только слове «брак». Да, у девушек высших сословий не спрашивают, чего они хотят… Просто, в какой-то момент открывается дверь, входит отец и ставит тебя перед фактом, иногда даже не озаботившись тем, что жених ни разу не видел невесты. Кому это интересно? Пожалуй, только им самим, но вот именно их и не спрашивали… Точнее не спрашивали её. И меня не спросят. Хотя я искренне надеюсь, что отцу будет это интересно. Мы воспитывались не совсем так, как молодые леди в столице, и, пожалуй, это обнадёживало.

      Широко-широко раскинув руки, я подставляю лицо солнцу и кружусь на месте. По-детски глупо, будь у меня гувернантка, она бы посмеялась, но мне скорее нужна другая масть. Ведь я девушка на выданье… Бесправная, тихая и покорная девушка, ожидающая своего будущего мужа.

      Моё положение не предусматривает вольностей. И именно это самый главный грех, потому что в тайне я мечтаю позволить себе больше, чем могу. Да! Позволить безумства, позволить сказать не регламентируемую этикетом фразу, а ту, которую считаю нужной. И хочу, чтобы моя свадьба была счастливым исключением, чтобы всё было не так, как нас учили всю жизнь, и в тайных мечтах я безумно влюблена, и меня не страшит это слово «жена».  Вольность… отец назвал бы это глупостью, гувернантка Наиль – вольностью, а я – мечтой.

      Горько понимать, что от слова девушки ничего не зависит. Это сейчас, перейдя в статут леди, я понимаю, что нас неимоверно много пичкали информацией о подчинении, покорности и, что уж греха таить, терпения. Кажется, с этого начинается первая фраза, сказанная каждой из нас в начале урока «женственности», коих у нас было неисчислимое количество!

      – Супруга должна быть мила, добра, спокойна, нести свет и озарять путь своего мужа вне зависимости от того, что происходит вокруг. Запомните, «жена» не просто слово.

      Моё понимание того, что что-то идёт не совсем так, как могли себе позволить другие, пришло совсем не сразу. Одна из наших гувернанток, которая в последующем была вынуждена нас покинуть, как-то раз сказала, что на самом деле всё совсем не так, как нас учат. Что мы должны следовать этому, но не до головокружения. Мне было двенадцать, и я запомнила. А как не запомнить то, что идёт в разрез с тем чему тебя обучают практически с рождения.

      Конечно же, всем девочкам с раннего возраста прививают покорность супругу, рассудительность и этикет. Мы обязаны смиренно принимать и гнев, и милость супруга, уметь поддержать любую беседу и рожать мужу наследников. Именно наследников, девочки в почёте только у королевских особ, так Повелитель укрепляет свою власть, объединяя в семьи и ещё больше влияя на ход вещей. Естественно, это я тоже поняла далеко не сразу. Только тогда, когда столкнулась с этим фактом напрямую. Но сейчас, идя по лугу, я об этом не догадывалась, я верила в другие идеалы: в те, что мне привили.

      Но вместе с тем, внутри меня рос бунт, практически неосознанно, но я сопротивлялась тому, чему с пелёнок нам старались донести как данность.

      Я хочу иного, я хочу любви, той, которая в книгах. Трепета, нежности, разговоров на ночь, одну спальню на двоих. Хотя о спальне мне ещё рано думать, и право слово, стыдно…