Томас Дримм. Конец света наступит в четверг. Дидье ван Ковеларт
старого потрепанного медведя, который уставился на меня своими черными пластмассовыми глазками.
– Да-да, это я с тобой говорю. Куда могу, туда и вселяюсь.
Я стою в оцепенении, разинув рот. Это не сон! Я вижу, как шевелится рот, покрытый бело-коричневой шерстью.
– Ну здравствуй еще раз, Томас Дримм.
– В‐в-вы знаете, как меня зовут?
– Не бойся, полицию вызывать не буду. Это останется между нами. Всё, о чем я тебя прошу, – продолжай думать обо мне. Идет?
Я поднимаю руку и лепечу: «Клянусь». Я видел, так делают по телевизору. И прибавляю поспешно:
– Не наказывайте меня, мсье! Я извиняюсь за то, что с вами случилось! Я не нарочно!
– И что это меняет, дуралей?
Стиснув зубы, я судорожно сглатываю слюну. Я не должен терять голову. Надо просто помнить, что у меня подростковые галлюцинации. Так объяснила мать, когда в прошлом году мне показалось, что ее обнимает господин Бюрль из Министерства игры, который пришел с очередной проверкой. Она тогда сказала: «Это гормональное. Ты входишь в подростковый возраст, у тебя начинается ожирение, ты сейчас психически нестабилен, ты слышишь голоса и у тебя видения. Вот и всё. Это называется галлюцинацией переходного возраста. Ясно?»
Обратившись к потолку, я спокойно и торжественно объявляю:
– Повелитель игры, сущий на небесах, это не моя вина, что я убил старика, но мне очень жаль, что он умер.
– Довожу до твоего сведения, что мне тоже. Столько всего надо было сделать, я не успел закончить свои исследования! Ладно, главное, ты меня слышишь. И потом, я всё-таки должен тебя поблагодарить.
Я вздрагиваю и снова всматриваюсь в плюшевую морду.
– Поблагодарить? За что?
– Потом объясню. А сейчас возьми нож и разрежь мне рот побольше. Жутко неудобно в этом плюшевом мешке, а тут еще приходится разговаривать крохотным ртом шириной в два миллиметра!
Я вглядываюсь в черные пластмассовые пуговки, которые абсолютно ничего не выражают.
– Вы просто галлюцинация переходного возраста, понятно?
– Ну и на здоровье, если это тебя утешает.
– Во-первых, как вы разговариваете? У вас же нет голосовых связок!
– Послушай, парень, я говорю с тобой не голосовыми связками! Я обращаюсь к твоему мозгу с помощью телепатии! Но ты недостаточно развит, чтобы непосредственно воспринимать мысли; тебе нужно видеть, как слова выскакивают изо рта. Поэтому приходится говорить таким способом. Делать для тебя синхронный перевод, воспроизводить мой человеческий голос, сопровождая им телепатическую передачу. А это не такое уж большое удовольствие, поверь!
– Но я вас ни о чем не просил!
– А я разве просил пробивать мне голову воздушным змеем?
– Это несчастный случай!
– Можно подумать, это в корне меняет дело! Ты виноват и поэтому должен мне помочь, у тебя нет выбора. И распори наконец этот чертов рот!
– Не кричите, внизу мои родители!
– Это ты кричишь, парень. Ведь я –