Эта неизвестная Алхимия. Джаммария
ортодоксально; когда речь идёт об операциях и упражнениях, следует отбросить канонические схемы активного поведения, так как имеются в виду ключевые моменты в рамках, охватывающих всё Делание, причём понимаемые как различные перспективы, то есть вполне обычным для плюралистического подхода Алхимии образом).
Как бы то ни было, поскольку мы говорим о пути, предполагающем понимание человека как храма божества, сокрытого в нём (независимо от того, принадлежат ли эти слова мирскому или религиозному дискурсу), конечное видение мира является фундаментально одним и тем же и для алхимика, и для мистика; исходя из этого, можно сделать вывод, что понятие Бога (всё же лучше сказать Божества, чтобы не скатываться к идее личностного бога) не является чуждым для Алхимии или несовместимым с ней, – что соответствует действительности.
Мистика, приуготовляемая аскезой, определяется как modus vivendi,[89] интенсивно направленный на опытное познание божественного в перспективе, которая требует интегрального внимания; в конечном счёте, это приложение, направленное на актуализацию божественного присутствия в corpore vili.[90]
Не иначе обстоит дело и в Алхимии; единственное отличие составляет тот факт, что поведение мистика соответствует практике поклонения: его позиция выжидательна, она полагает Единение как особую милость, как дар Бога. В то же время, поведение алхимика действенно, его позиция «технически» инициатична; для неё характерно понимание Единения как трансмутации в бога (пользуясь той же терминологией). И одна, и другая линия поведения направлены к тому истинному и подлинному качественному скачку в состоянии, каковым является Unio Mystica или Perfecta.[91]
Таким образом, совсем не удивительно видеть среди сторонников Алхимии представителей церкви:
– Роджер Бэкон – францисканец (XIII в.);
– Джон Дастин – монах (XIV в.);
– Джованни да Рупешисса – францисканец (XIV в.);
– Василий Валентин – бенедиктинец (XIV–XV вв.);
– Джордж Рипли – каноник августинского приората (XV в.);
– Ян Лациний – францисканец (XVI в.);
– Валентин Вайгель – лютеранский пастор (XVI в.);
– Валентин Андреэ – теолог (XVI–XVII вв.);
– Антуан Пернети – бенедиктинец (XVIII вв.);
– Пьетро Паоло Рафелио – каноник (XVIII вв.).
Не менее естественно наблюдать среди выдающихся деятелей церкви исследователей и последователей Алхимии:
– Св. Альберт Великий – доминиканец (XIII в.);
– Раймонд Луллий – францисканец (XIII–XIV вв.);
– Св. Фома Аквинский – доминиканец (XIII в.), известный как автор одного из ярчайших текстов алхимической библиотеки Aurora Consurgens,[92] представляющего апофеоз Священного (или, если угодно, мистического, или алхимического) Брака.
Также не удивительно, что гуманист Патрицио в XVI веке мог безнаказанно предлагать Папе Григорию XIV заменить в качестве основы церковной доктрины
Образ жизни (лат.).
Грубом теле (лат.).
Мистический или Совершенный Союз (лат.).
Восходящая Заря (лат.).