Чудовище и чудовища. Барбара Морриган
во имя Двенадцати, – Такута поморщился, – возьми лиловую мазь в железной коробочке.
– Тейна Такута, вы же помните, что я такого ещё никогда не делал?
– Давай уже! – прикрикнул на него Такута, схватив из аптечки деревянную лопатку и зажав её между зубами.
Сэм поёжился, несколько раз сбрызнул рану водой из стоявшего рядом ведра, и прикоснулся проспиртованным тампоном к её краям, вздрогнув от глухого стона, изданного Такутой. С трудом держа себя в руках, Сэм закончил с краями и, намотав второй тампон на иглу, окунул его в лиловую мазь и погрузил в саму рану.
– Уже скоро, тейна Такута, – попытался он подбодрить учителя.
– Смотри, чтобы сгустков не оставалось, – прохрипел тейна матэ, – тэко, кому я себя доверяю…
– В этот раз я не облажаюсь, – натянуто усмехнулся Сэм, – ну… постараюсь.
Закончив с обработкой раны, парень осторожно перевязал её, зафиксировав с помощью плоской дощечки, и помог Такуте подняться, придерживая его за плечо.
– Тейна Такута, вам нужен врач, – озабоченно проговорил Сэм.
– А то я не знаю, – пробормотал Такута, – но сначала нужно закончить работу.
– Вы что, с ума сошли?
– Записывай, Сэм!
Сэм помог ему сесть на стул и растерянно схватил листы с записями. Подавляя дрожь в хрипящем голосе, Такута принялся вспоминать:
« — Доброе утро, малышка Мо! – рассмеялся тучный усатый торговец, бросив девушке крупное бледно-зелёное яблоко…»
Закончив записывать, Сэм помог Такуте подняться наверх, после чего отчаянно пытался уговорить его никуда не идти в одиночку. Но Такута был неумолим, разбрасываясь такими фразами, как: «Не до тебя, дилетант» и «Надеюсь, у меня после тебя не отвалится рука», поэтому вскоре Сэм остался один. Сон, так настойчиво настигавший его на протяжении всей ночи, куда-то улетучился, уступив место нервной дрожи и тошноте. Парень быстрым шагом вошёл в свою комнату, захлопнув дверь, и направился к письменному столу. Отперев нижний ящик ключом, он вытащил маленькую коробочку и, открыв её, высыпал на ладонь небольшое количество коричнево-зелёного липкого вещества с кислым запахом. Он осторожно заложил его под нижнюю губу и, отряхнув руки, присел на край кровати, уставившись на длинную трещину на потолке.
– Ну я и урод, – беззвучно прошептал Сэм, оперевшись спиной на холодную стену.
У него с трудом укладывалось в голове, что он произвёл хирургическую процедуру без обезболивания. А всё потому, что просто струсил признаться, что забрал себе весь порошок Виджи. План был идеален: никто не заметит пропажи, а Сэм с наработанной точностью высушит измельчённое растение в печи, пропитает его мёдом и получит то самое заветное вещество, что заставляет почувствовать себя на вершине мира. Но он ведь не был таким, не пошёл бы на это… Сэми успокаивал себя, что просто испугался, просто не успел среагировать, просто… В глубине души он, конечно, понимал, что, даже будучи в максимально трезвом уме, он сделал бы что угодно, лишь бы не потерять