Парадокс Апостола. Вера Арье
и оставляя на ней влажный бурый след.
Родион подобрал их ружья и, уже уходя, вдруг заприметил третье, аккуратно прислоненное к сосне в месте «засидки». Судя по всему, это была двустволка Павла.
Странно: преследуя самку, тот явно покинул место их диспозиции с оружием. Обратно в «засидку» он не возвращался, а значит, и ствол там оставить не мог…
Но охотничий адреналин все еще бурлил в крови и не давал Родиону застревать на таких незначительных деталях.
– Мясо самок значительно нежнее и не имеет резкого запаха, как у самцов. Достаточно замариновать его на часок, и оно будет таять во рту, – Франсис колдовал на просторной кухне дома, закатав рукава рубашки и надев кокетливый клетчатый фартук. – Женщину к приготовлению рагу из кабана допускать нельзя, оно требует мужской руки.
Эва, стоящая рядом и нарезающая овощи крупными кубиками, заливисто рассмеялась.
– Я с удовольствием уступлю вам место у плиты, равиоли у вас тоже выходят вкуснее моих, – подыграла она.
– Когда мать умерла, нас у отца осталось трое, поэтому каждому с малолетства пришлось научиться вести хозяйство. Я, к примеру, неплохо готовлю. Каштаны очистили? Высыпайте их сюда. Вот так, теперь стакан красного вина и специи. А бутылку захватите с собой, выпьем ее, пока мясо томится.
Родион последовал за ним на веранду, где Арно и Павел пытались вести разговор на ломаном английском.
– …У каждого десятого жителя острова есть зарегистрированное ружье. И еще пара незарегистрированных на черный день – спасибо де Голлю.
– А генерал имеет отношение к Корсике? – поинтересовался Павел.
Франсис, как опытный регбист, сразу перехватил инициативу в разговоре:
– Самое прямое. Это он в шестидесятые открыл шлюз, из которого на остров хлынули алжирские и марокканские репатрианты, он дал им карт-бланш на освоение аграрных земель и массу других привилегий, он принял решение о переносе ядерных испытаний из Сахары на Корсику, кстати, в район Кальви… Мы мирный народ и полтора века жили в согласии с французским государством, но есть грань, которую нельзя переступать. По большому счету, корсиканский сепаратизм – дитя его легкомысленной политики.
Гости хранили молчание, осмысливая услышанное.
– И во что сейчас превращается Корсика? – продолжил хозяин дома, чувствуя, что безраздельно завладел всеобщим вниманием. – В излюбленную зону отдыха миллионов французских граждан, которых не интересует ни наша история, ни культура. Не пройдет и двух десятилетий, как нация растворится в потоке приезжих!
– Мне кажется, вы слегка преувеличиваете, – мягко возразил Родион, – демография у вас…
– Демография? – уставился на него Франсис. – Вы, журналисты, любите жонглировать данными, не вникая в их суть. А вот вам задачка: прирост населения на Корсике в последние годы ничтожен, если вообще есть. И при этом число ее обитателей стремительно увеличивается. Каким образом, не знаете? Я