Жизнь в разумной Вселенной. Путешествие нейрохирурга к сердцу сознания. Эбен Александер
сведений, характерных для человека, получившего традиционное религиозное воспитание в Северной Калифорнии. Мистицизм – не то качество, которое я привык ассоциировать с христианством. Эта книга была моим первым знакомством с мистиками, активно перемещающимися по духовным мирам и знающими, что материальный мир – всего лишь малая толика реальности, бо́льшая часть которой остается невидимой для нашего обычного восприятия. Я удивился силе и разнообразию таких произведений. От Оригена в начале III века, Бернарда Клервоского (XII век), Франциска Ассизского (начало XIII века), Майстера Экхарта, Юлианы Норвичской (XIV век), Терезы Авильской (XVI век) и далее до Терезы из Лизьё в XIX веке – все эти путешествия казались мне знакомыми.
Проникновенные мистические рассказы указывали человечеству путь к пониманию скрытой природы Вселенной. Удивительные переживания глубин духовного мира были основой всех религий. Личный опыт – это величайший учитель, и рекомендованная Майклом антология христианского мистицизма помогла мне получить более многогранное толкование моих собственных как будто бы необъяснимых переживаний. Но важнее то, что они ясно показали, что все пути к духовному знанию включают в себя путешествие в сознание.
Спустя несколько месяцев обсуждений моего опыта с надежными друзьями и коллегами я очень расширил территорию своих исследований, весьма далеких от знакомой мне базы знаний. Общепринятый подход к таким делам, как мое, сводился к желанию замолчать их, объявить неуместными и признать необъяснимыми. Но мои доверенные лица понимали затруднительность моего положения и поддерживали мои попытки постичь произошедшее со мной. Во время моей комы случилось что-то важное, и мне очень хотелось основательнее во всем разобраться.
Глава 2
Действительно трудная проблема
«Величайшая тайна науки – природа сознания. Не то чтобы у нас имелись неудачные или несовершенные теории человеческого сознания – таких теорий у нас попросту нет. Почти все, что мы знаем о сознании, – это то, что оно имеет некое отношение скорее к голове, чем к ноге».
Когда я пришел в себя в палате интенсивной терапии, на койке номер десять, я не помнил ничего о своей жизни до комы. У меня не было личных воспоминаний о жизни на планете Земля. Все, что я знал, – это фантастические странствия, из которых только что вернулся, – потрясающее путешествие, которое, как мне показалось, длилось долгие годы, хотя уместилось в семь земных дней. Весь багаж прожитой жизни, включая религиозную веру, личные воспоминания и научные знания, приобретенные за более чем двадцать лет работы ученым-неврологом, исчез без следа.
Когда воскресным утром я вернулся в этот мир, мой мозг был разрушен. Даже слова и речь были стерты, хотя они стали возвращаться уже в первые часы пробуждения. Сначала я объяснял эту странную амнезию обширным неокортикальным повреждением, на котором настаивали мои врачи. Традиционное неврологическое образование