Подчинение. Тальяна Орлова
глазами, которые почти всегда прищурены, не слишком улыбчивое смуглое лицо, высокий рост – Максиму Александровичу бы мачо в эротическом фильме играть, а не производством рекламных услуг заведовать. Но судьба, к вящему счастью всего персонала, распорядилась иначе и направила его тем путем, коим он и оказался главным человеком в нашем офисе.
Именно всеобщая влюбленность в шефа и послужила предпосылкой для изменения моего положения. Сначала Маргарита Ивановна в шутку заметила, что Максим Александрович выделяет меня – «пялится», ее же собственными словами выражаясь. И ведь нечего больше делать престарелой бухгалтерше, как порождать слухи! Но после этого и остальные начали замечать: Максим Александрович, заходя в отдел, постоянно выискивает меня взглядом; Максим Александрович смотрит мне вслед; Максим Александрович никогда не обращается ко мне по имени, как ко всем, – дескать, это признак какого–то особого романтического смущения. И поначалу все это было лишь веселыми шутками, подколками, типичными для любого коллектива. Сама я отшучивалась в ответ, потому как считала происходящее веселой выдумкой – надо же что-то обсуждать при отсутствии более интересных событий. Внимания же Максима Александровича я не замечала – наоборот, казалось, он постоянно был мною недоволен. И его придирки к моей работе совершенно не выглядели придирками, даже если выискивать подводные камни: я, недавно устроившаяся после института, на самом деле еще многого в работе не понимала, я действительно перепутала данные, когда в конце прошлого месяца составляла отчет, я, без всяких там придирок, не отличалась инициативностью и креативным мышлением. Точно такие же замечания делал бы мне любой другой руководитель.
Но все изменилось буквально за один вечер. К концу рабочего дня я жаловалась девчонкам, что мне ехать на другой конец города – сегодня у отца юбилей. Дорога займет часа два, то есть в любом случае опоздаю, а папа терпеть не может оправданий. Татьяна удивилась:
– Ты могла ведь отпроситься! Максим Александрович бы понял – уж в твоем случае точно! – и захихикала, поддерживаемая остальными.
Именно из-за этого я не отпросилась! Словно не хотела лишний раз подчеркивать мое привилегированное положение. Он бы отпустил – ведь не каждый день о таком прошу. Как отпустил бы любую другую. Но в случае любой другой никто бы не выискивал в этом событии тайных знаков…
Я отмахнулась:
– Да ничего! Я тут и двух месяцев не работаю, а уже отпрашиваться! Ладно, позвоню и предупрежу, что сильно опоздаю – лучше по телефону все о себе выслушать.
– Как же так?! – вдруг неестественно громко вскрикнула Аня. – Столько проблем! Может, на такси, чтобы хоть чуть раньше?
Подхватила и Маша:
– Просто ужас! Да ты сейчас только до метро добираться минут сорок будешь!
Я взяла со стола телефон и непонимающе уставилась на них:
– Да ничего страшного…
И, уловив их взгляды, спонтанно обернулась. Там стояла серьезная причина их неожиданной фальши – они решили лишь немного сгустить краски. И Максим Александрович их не разочаровал, зато мне подписал пару смертных приговоров:
– Куда–то опаздываете? Пойдемте, я вас подвезу. Макет доделаете утром.
Я хоть и растерялась, но способность мыслить не потеряла – и потому выбрала самый правильный вариант:
– Спасибо, не нужно. Я сама.
– Настаивать не буду. Маргарита Ивановна, перекиньте мне на почтовый ящик документы, я дома посмотрю.
На юбилей отца я опоздала, отчего он был весь вечер недоволен. При этом никто и не заметил, что брат на торжество вообще не явился. Но мне казалось, что иного пути не было: прими я предложение Максима Александровича, с завтрашнего же дня атмосфера в офисе бы усугубилась. Но выяснилось, что я ошиблась – она усугубилась бы неизбежно. Оказалось, что вчерашнее посчитали чуть ли не признанием в любви. Шутки продолжались, но теперь я чувствовала под ними скрытую злость:
– Твой опять на поставщиков орет!
Татьяна то же самое говорила и вчера, но вчера при этом улыбалась.
– А может, в личной жизни у него непорядок, а, Леночка?
Вот этого вчера не было. Что-то новенькое. И чем дальше, тем больше. Убедив себя окончательно, что под их предположениями есть почва, девочки перестали веселиться и теперь захлебывались ревностью. Один Никита по привычке помалкивал, наверное, всерьез опасался привлекать к себе внимание оголтелой толпы. Еще через пару дней со мной говорили открытым текстом, даже не пытаясь обернуть в шутку:
– Зря ты, Леночка, из себя скромницу строишь. Хвостом-то вертеть умеешь, как никто!
Это я умею вертеть хвостом?! Да у меня серьезные проблемы, если кто не знает – я из-за своей зажатости уже столько натерпелась! Встречалась в институте с одним парнем: прыщавый, худющий и такой же неуверенный в себе, как и я. Он мне даже никогда особенно не нравился, да только когда подошел, краснея пятнами, я отказать не смогла. Ведь на своей шкуре знала, как живется нерешительным людям! И потом несколько месяцев мусолила эти отношения, потому как боялась, что никому больше