Королева брильянтов. Антон Чиж
дела, Пушкин отправился на осмотр. Обошел номер, заглянув в спальню и ванную комнату. Кровать не смята и даже не раскрыта, в ванне сухо. Удобствами номера не пользовались. Из дорожных вещей нашлась только плетеная корзина с петушиными перьями на дне. Беглый осмотр открыл, что в номер, кроме главной, ведут еще две двери. Одна была накрепко заперта и, судя по всему, соединяла с соседним номером, как часто бывает в старых гостиницах. Пушкин нагнулся и провел пальцем под дверной щелью. На подушечке осталась полоска пыли.
Открыв другую дверь, найденную за драпировкой, Пушкин обнаружил лестницу, которая, судя по соблазнительным запахам, вела в ресторан. Он не поленился спуститься. И оказался в узком коридоре, из которого сразу можно было попасть в главный обеденный зал. Пушкин только заглянул в зал и тут же отпрянул. Попасть на глаза Ангелине, а потом вырываться из ее щедрых объятий казалось лишним испытанием.
Никем не замеченный, Пушкин вернулся в номер и вышел к приставу с доктором, у которых темы для болтовни не заканчивались.
– Ну как, сюрприз не подкачал? – Свешников игриво подмигнул.
Пушкин обратился к Богдасевичу.
– Время смерти удалось установить?
– Что бы я здесь делал? – ответил доктор. – Лежит более двенадцати часов.
– То есть около девяти часов, вчера вечером.
– Наверняка…
– Причина смерти?
– Пушкин, да вы что?! – пристав удивился искренне. – Так ничего не поняли? Ну и ну. И где же ваша хваленая прозорливость?
– Прозорливость спит.
– Естественная смерть, конечно! – победным тоном закончил Свешников. – Господин решил поиграть в чернокнижника, не справился с ночными страхами и помер! Все, конец представлению.
– Какие факты на это указывают?
Пристав и Богдасевич обменялись понимающими взглядами, оба хмыкнули.
– Послушайте, Пушкин. Поверьте мне как доктору: господин умер от сердечного приступа. Спазм – и нет человека. У него слабое сердце. Внешние признаки сердечной болезни налицо. Не успел выпить настойку валерианы. Да она не помогла бы.
– Константин Владимирович, вас не смущают некоторые странности?
Пристав хотел отшутиться, но выражение лица Пушкина к этому не располагало.
– Петух без головы? – спросил он.
– У жертвы снят перстень, но при этом кошелек полон ассигнаций, часы золотые на цепочке и обручальное кольцо не тронуты.
Свешников совсем перестал улыбаться.
– Откуда узнали про перстень?
– Бороздки на указательном пальце правой руки глубокие. Носил не снимая. Быть может, семейная реликвия.
– Ну, допустим. И что?
– С жертвой… Кстати, как его фамилия?
– В книге регистрации чернильное пятно, – ответил пристав. – Портье растяпа.
– Удачное совпадение. Важно другое: этот господин не был один в номере. С ним был кто-то еще.
Вот теперь пристав насторожился.
– Только