Наказать беспредельщиков. Алексей Наст
троприборами.
В кровопролитных уличных разборках лихие варнаки поделили город на сферы влияния. Так было по всей стране, и кооператоры, а потом предприниматели и бизнесмены, особо не ропща, во всем подчинились безжалостным порядкам воровского капитализма.
Прошли «лихие девяностые», потом «пустые двухтысячные» годы, а в городе и области ничего не изменилось. Из двух десятков местных устойчивых организованных банд ни одна не могла похвастаться чем-либо выдающимся или самобытным, как это было в Москве и Санкт-Петербурге, потому милиция на поборы и вымогательства смотрела сквозь пальцы, спокойно занимаясь бытовыми происшествиями: пьяными драками, мордобоем супругов и подростковыми кражами. Отчетности по организованной преступности в городе не существовало.
И только два года назад столь унизительный застой в развитии регионального бандитизма был преодолен. Из мест не столь отдаленных, где зимой среди местного, а особенно среди насильно привезенного и насильно удерживаемого населения практиковались лесоповал и уборка бескрайних запасов снега, вернулся злой на весь мир Оргунков Федор Васильевич, сорока лет от роду, ста двадцати килограммов веса и двухметрового роста. Монстр и амбал.
Оргунков сразу же объявил о том, что ему начхать на давно существующие «сферы влияния» местных бандитов и бандитиков.
Вместе со своим сорокатрехлетним другом-бездельником Сотовым Антоном Семеновичем, толстым, рослым и волосатым, Оргунков начал сбор денег с фирм и торговых предприятий, независимо от того, какая «крыша» их опекала. Все возмутились: что это за беспредел девяностых, теперь все давно цивилизованно и отлажено! Но правоохранительные органы безупречным нежеланием рассматривать любые официальные заявления о наездах бандитов похоронили веру в справедливость. С экранов телевизоров московские правители вещали о наступающем торжестве закона, а в городе все презрительно ухмылялись: тут не нишкни, тут свой закон, тут своя преступная империя. А пожалуешься – убьют и тебя, и семью, не жалея ребятишек. Вот такая демократия в российской провинции, в отдельно взятом уездном городе!
Так вот, недовольных бандитов Оргунков убивал из обреза, а трупы сжигал на кострах, так сказать, предавал языческому огненному погребению, только пепел по полям не распылял (много чести). Непокорных же бизнесменов, пытавшихся из жадности или от великой наглости перечить злодейским желаниям Оргункова, «покорял» в задний проход, при этом громко крича и ругаясь. Это было очень удачное решение, преступная «нанотехнология»: никто из «опущенных» мужчин, боясь бытового позора, не заявлял на бандита. А если и заявлял (находились смельчаки), купленные милицейские кадры закрывали все дела подряд, как клевету. Было бы смешно думать, что там, в главном управлении, о таком беспределе не знали, но молчали и делали вид, что не знали… Хороший отчет – это хороший отчет! В общем, обычная история…
За странное пристрастие к столь оригинальному способу наказания «непонятливых» богачей и директоров фирм Оргункова прозвали Голубой Молнией. Даже в Москву донесли. Там посмеялись – в России такие негодяи не могут существовать в реальности, они живут только в телевизионной тусовке. Еще популярный комедийный клуб кричал, что такие «злодеи» сразу превратятся в пыль в Махачкале… Видимо, эти ребята никогда не были в Махачкале – это очень культурный, европейский город, и тут «Европы» бывает побольше, чем в Большой столице, где все воспринимается через какие-то странные, неприличные намеки…
Сбор денег продвигался трудно. Голубая Молния не щадил никого – рубил пальцы и руки по локоть, резал уши. И всех «наказывал». Никто из «непокорных» не избежал страшной доли.
Возмущение в криминальном мире достигло предела – разбираться с Голубой Молнией массово приезжали «гастролеры», очень знаменитые бандиты. Никто не знает почему, но после разборок они потеряли свои «троны». И преступный мир сдался (подумали паханы и плюнули) – хрен с ними, с борзыми «петухами», пусть в своем городишке что хотят, то и творят, только дальше чтоб не лезли.
Так трехсоттысячный областной центр подчинился беспредельщику Голубой Молнии…
Казна бандитов начала раздуваться от бесперебойных поступлений.
Голубая Молния отстроил себе виллу на берегу реки, всем своим людям купил мотоциклы «харлей», одел в кожаные куртки и штаны в стальных заклепках, так что «молниеносные» стали похожи на киношных байкеров-головорезов. Бандиты усиленно тренировали мускулатуру в залах бодибилдинга, носились по городу урчащей мотоциклетной стаей, задирали обывателей в ресторанах и пивных барах, а на милицию чхали.
Голубая Молния рубить пальцы и резать уши перестал, но, если случались задержки с поступлением дани, безжалостно насиловал нерасторопных бизнесменов.
Не отставали от Голубой Молнии и его подопечные злодеи. Особенно старался гигант Сотов, принявший псевдоним Рэд Пятачина, из-за своего вечно красного лица, которое имело томатный оттенок (видимо, от избыточного здоровья). Рэд Пятачина отрастил бороду и усы и, когда гонял по городу на ревущем «харлее», нагло возил с собой короткий обрез, вдетый в специальные пазы на кованом сапоге.
Время шло.