Крестовский треугольник. Серафима Шацкая
какая травма для неокрепшей психики! Я думаю, что нужно составить коллективное письмо от лица родителей нашего класса в попечительский совет, чтобы этим занялись юридически грамотные люди. В этом, дорогая моя, я полностью полагаюсь на вас.
– Я поняла вас, Нина Ивановна, – Светлана согласно закивала головой. – Я сделаю всё от меня зависящее. Составлю письмо, соберу подписи.
– Только ради бога, Света, чтобы дети не знали! Ни к чему травмировать мальчика, ему и так нелегко!
– Конечно, детей сюда вовлекать не стоит.
Светлана вышла из школы с гордо поднятой головой. Она все сделала правильно. Только благодаря собственной наблюдательности, ей удалось раскрыть отвратительную тайну. Теперь оставалось спасти Саню от этой скверны, вырвать из лап папаши и его дружка.
Часть 4
Отношение одноклассников к Сане стало меняться, как ему казалось, без видимых причин. Юля, с которой он сидел за одной партой, почему-то смотрела с необъяснимой жалостью. Другие сторонились, стараясь избегать общения. Третьи глядели враждебно. И только Борька по-прежнему ждал утром у дома, но и с ним творилось что-то неладное. Всё больше дулся, словно сердился на Саню. С каждым днём напряжение в классе нарастало. Дети всё больше и больше чурались паренька, заставляя чувствовать себя изгоем. Нередко Санька слышал за спиной перешёптывания, а когда входил в класс, понимал: притихшие вдруг однокашники говорили о том, что не должны были слышать его уши. Мальчик пытался разобраться, понять, что с ним не так, но всякий раз, когда начинал об этом думать, то не находил ответа.
И без того благожелательное отношение учителей стало ещё лучше. Многие прощали ему то, за что других ругали или делали замечание. Нина Ивановна взяла за правило каждый день справляться о его здоровье и домашних делах. Частенько интересовалась, чем он занимается вне школы, куда ходит и с кем дружит. Такая забота, несомненно, была приятна, но, однако, сильно настораживала, ведь другим детям она не уделяла столько внимания.
После уроков Саня и Борька, как всегда, шли домой вместе. Очередная оттепель превратила недавние белые сугробы в огромные лужи, покрывающие тоненькие корочки грязного льда, обнажила истлевшую траву, разбросав по дорогам почерневшие обрывки опавших листьев. Промозглый зимний воздух пробирал до костей, заползая склизкой змейкой под куртку. Дымчато-серое небо, казалось, касается макушек почерневших от сырости деревьев. Полумрак растекался по улицам, укутывая дома едва заметной влажной дымкой. Весь путь от школы до самого дома, Саня думал, как начать разговор с другом на волнующую тему.
– Ты не торопишься? – спросил он Борьку.
– Не сильно.
– Давай прогуляемся по скверу. Разговор есть.
Сердце Борьки ёкнуло от предчувствия неладного. Свернув с тротуара на небольшую аллею, Санька заговорил:
– Борька, скажи, что происходит? Я чувствую что-то не так. Герка с Ванькой перестали со мной разговаривать, когда подхожу к ним, шарахаются, как от чумного. И эта Юлька! Не влюбилась ли часом? Сидит и смотрит на меня своими коровьими глазами, вот-вот заплачет.
– Ну-у-у,