Книга магии. Робин Хобб
с нимфами и сатирами, гроздьями винограда, нелепыми геральдическими фигурами, покрытыми сусальным золотом, сидели главный советник королевы сэр Уильям Сесил, лорд Бёрли и доктор Джон Ди, ее врач и астролог. Сквозь резную ширму они видели и слышали, как королева принимала посетителей.
– Заметили того рыжего мальчишку? – тихо спросил Берли.
– А, ирландца, – кивнул доктор Ди.
– Ему покровительствует сэр Генри Сидни. Мальчишку привезли, чтобы воспитать в английском духе. Это не первый. Ее Величество верит, что покорит их сердца и завоюет преданность. Они действительно обучаются манерам и этикету, но возвращаются на свой остров, и варварская природа берет верх. Этих дикарей невозможно приручить.
– Не берусь утверждать, – сказал доктор Ди, расчесывая пальцами огромную бороду, – но, может, какие‐то способы и найдутся.
– Doctissime vir, ученейший муж, – изрек Берли, – если они есть, давайте ими воспользуемся.
Снежок слегка припорошил дороги и домишки, когда сын сэра Генри, Филипп Сидни, и Хью О’Нил отправились из поместья Пенсхерст в графстве Кент в Мортлейк к доктору Ди.
Хотя с ними был тряский экипаж с балдахином в коврах и подушках, мальчишки предпочли ехать верхом со слугами, пока холод не пробрал их до костей сквозь тонкие перчатки и панталоны. Хью, ныне разбиравшийся в платье, не мог пожаловаться, что английская одежда спасает от холода хуже шерстяного ирландского плаща с меховым капюшоном, но в бриджах и короткой одежде он всегда мерз и чувствовал себя обнаженным.
Филипп слез с коня и бросил поводья слуге, растирая ладони, стиснув застывшее тощее сидячее место в синих панталонах.
Хью тоже полез в экипаж. Они задернули шторы и, укрывшись пледами, прижались друг к другу, со смехом смотря, как дрожит сосед. Они говорили о докторе по имени Ди, у которого Филипп уже брал уроки латыни, греческого и математики. Хью, хоть и был старше Филиппа, до сих пор не учился, хотя ему тоже обещали уроки. Мальчишки обсуждали, чем займутся, когда подрастут и станут рыцарями, воображая себя героями легенд о короле Артуре, Уорвике и других.
Когда они играли в героев на своих пони в полях Пенсхерста, Хью ни разу не удалось уговорить Филиппа взять менее значимую роль: «Я буду странствующим рыцарем, а ты моим оруженосцем». Филипп Сидни знал много легенд, а также с молоком матери впитал манеры английского лорда, прежде чем он узнал о мире что‐то еще. Даже в игре сын главы ирландского клана не может повелевать сыном английского рыцаря. Но всякий раз, оказавшись на острие деревянного меча, безо всякой надежды на победу, Хью уворачивался и призывал орду призрачных помощников, которые разделывались с обычными людьми из войска Филиппа.
То ирландец выдумывал историю про ворону – зачарованную принцессу, которой он когда‐то помог, за чьи ноги он мог схватиться и улететь в безопасное место, то про дуб, в котором открывалось дупло, где он прятался.
– Это