С праздником, Восьмая Марта!. Григорий Лерин
пейте, сколько хотите, маленькими глоточками. И я с вами…
Наливает себе полный стакан «Боржопи», как его сокращенно в народе называют, обаятельно улыбается и говорит доверительно:
– Ну, что же вы, господа ученые, не рассаживаетесь? Садись, профессор по космической марсологии. И ты садись, профессор по космической культурологии. И ты садись, профессор по космической политологии…
– Я, – говорю, – государь Президент, по космической логике больше горазд. Космополитизмом не занимался, даже по ночам. Так что шить мне не надо тут… А вот «Боржопи» выпью с удовольствием.
Гляжу, а мое заявление ему, как серпом по молоту. Осунулся сразу весь, морщинами покрылся, один глаз в стакан уронил, а потом и весь стакан на себя вылил. Да еще этот профессор по марсологии ко мне повернулся, смотрит вызывающе, а левая сторона его «кувалды», там где рот находится, нервно подергивается.
Но сказать он ничего не успел. Как вдруг загудит, защелкает, запищит! Профессор по марсологии вместе со стулом под стол свалился, ствол из-за пазухи выдернул – лежит, озирается. И второй профессор тоже под столом колотится, но безоружный. А я сижу, за собой вины не чувствую, но за Президента нашего остро переживаю.
Из спинки президентского кресла панель выдвинулась, на ней лампочки мигают, зелененькие синусоиды горят, трубочки с иглами тянутся, и само кресло медленно назад катится. А там уже и флаг отдернулся, а за флагом – целая лаборатория! Благообразный на пороге с паяльником и плоскогубцами стоит.
Ну, я пот со лба утер, слегка дрожащей рукой плеснул себе «Боржопи» на два пальца, чтобы стрессовую ситуацию снять.
– Вылазь, – говорю грустно под стол. – Вылазь, коллеги, аудиенция окончена. Благодетеля пытать забрали за то, что новый государственный пиджак испортил.
Вдруг к моему ликованию флаг распахнулся, Президент к столу едет, улыбается, только уже не в костюме с галстуком, а в своей парадной гимнастерке Главного Фельдмаршала Всех Войск и Армий, на которой переливаются и позвякивают пять звезд Героя России, четыре НовоГеоргия, юбилейная медаль «Десять лет, как жители покинули город Астматьевск» и собачий жетон «Чемпион породы».
Уперся в стол, остановился, обвел нас проницательным взглядом.
– Значит, на Марс полетите, господа ученые? Это – хорошо! Человечество о Марсе мечтало. А больше всех Россия мечтала. Поэтому и честь первыми ступить на эту планету выпала именно россиянам. Страна на вас надеется…
И снова доверительно к нам наклоняется и с хитрым прищуром продолжает:
– Так что, вы, мои дорогие, когда дверь после посадки откроется, особо не церемоньтесь – локтями работайте, не стесняйтесь. Американцы-то вас поначалу, вообще, не хотели брать. Ну, а мы такой вой на весь мир подняли…
И хотел он обратно на спинку откинуться, но что-то в организме не пускает. Так и замер в наклоне, и глазами завертел,
Ну, я уже наученный – подскочил к нему сзади, за плечи дернул,