Секс, наркотики, просветление. Михаил Михайлович Сердюков
о жизнь не терпит таких людей. Жизнь любит пластичность и подстройку, она учит чувствовать неуловимое, еле заметное, то, что прячется на ребре бумажного листа. Она подсказывает, где можно обнаружить тонкую грань истины.
Тони, главный герой этой книги, – черствый и упрямый коп, которому осталось совсем ничего до выхода на пенсию. Его взгляды настолько закостенелые, что только удар бейсбольной битой по его темечку может что-то изменить, и то это не точно.
Мой герой неисправим, и тем интересней. Мне было любопытно поиграть с заносчивым засранцем и просветлить его к концу книги. Я хотел, чтобы самый упрямый тип в мире в конце истории отпустил свой контроль и наконец почувствовал жизнь. Мне пришла идея привести его к этому через допинг – наркотики. Сам я резко отрицательно отношусь к употреблению любых средств, меняющих сознание. Наркотики убивают людей и калечат судьбы. Я предпочитаю получить эффект расслабления, умиротворения и почувствовать любовь ко всему через медитацию (практикую уже девятый год). Поэтому прошу относиться к наркотикам в моей книге как к приему, помогающему сделать сюжет закрученным и насыщенным действием. А к едким выражениям и щекотливым ситуациям – как к способу погружения в мир плохих парней.
Эта история – провокация, читайте между строк, ищите смысл не в тексте, а в метафорах. Рассказ местами может быть противным и мерзким – ну что ж, такое случается. И главное, помните с самого начала: в конце все изменится. Ведь всегда все меняется? Только в чем источник изменений – в самом человеке или в обстоятельствах?
Приятного путешествия в отвратительный мир жесткого копа.
Предисловие
Из этого города нет выхода, он засасывает, как трясина, погружая на самое дно. Ты можешь вонять, как носки бездомного, – и даже не заметишь, что с тобой что-то не так. Этот город сковывает, будто ты заключенный в камере смертников, и вроде из тебя уже выбили всю радость жизни и оставили лишь помои надежды, но дерьмо, которое окружает, затопит и это многообещающее чувство.
Если вы захотите узнать, почему я не жалею мрачных красок, описывая Эванстон, город чуть северней Чикаго, то вам просто необходимо побывать в моей шкуре. И если вдруг вы не против, то считаю себя обязанным предупредить: мое тело изрядно поношенное. Мой биологический скафандр – как замызганный прожженный комбинезон. Мои суставы ни к черту и при каждом движении выдают чечетку, а морщины на лице напоминают сложенные меха баяна. Если вены на моих руках проткнуть иголкой, то будет сочиться черная жижа: моя кровь насыщена густой смолой, словно я питался нефтяными отходами. Сорокалетний стаж курения наполнил меня никотином под самую завязку, и мой кашель напоминает рык раненого гризли.
И если вы спросите, какого хрена я треплюсь о своем физическом состоянии, то мой ответ будет прост: идите к чертям. Здоровье полицейского, которому до пенсии оставалось две недели, – важная часть рассказа, и, прежде чем погрязнуть в зыбучих песках этой истории, вы должны понять, с кем имеете дело.
Меня зовут Тони. Друзья так зовут. У меня вообще нет никаких полных имен и другой херни, которую так любят добавлять при обращении к тебе молодые копы, чтобы типа подчеркнуть статус, а на самом деле – лизнуть промежность. Мне всегда было достаточно простого «Эй, Тони, как сам?». Я никогда не любил всякого рода знаков внимания и не терплю, когда передо мной мнутся, словно я горячая цыпочка. Я обычный, потертый жизнью детектив, не раз прокатившийся на американских горках под названием «Дерьмо случается». И мне оставался прощальный заезд в четырнадцать календарных дней, которые обещали быть непростыми, как ночная прогулка белого парня в дорогом костюме по негритянскому кварталу.
Шеф решил, что мой долг перед уходом – раскрыть дело «Святош». Он считал, что такой уход копа будет красивей праздничных конфетти и бенгальских огней под звон бокалов шампанского. И если он так решил, то я обязан выполнить его приказ. Никогда не любил злить шефа и тем более перед уходом не стану играть с его и без того натянутыми нервами.
Глава 1. Тони едет на работу
Утро. Будильник уже кричал на всю квартиру. Я захлопал глазами от резкого света и почувствовал запах своей прокуренной комнаты. Вкус во рту намекал, что кот перепутал свой лоток. Руки не слушались, складывалось впечатление, что меня парализовало и отныне я прикован к своему вонючему матрасу. После того как я напрягся и все же дал серьезный импульс своему телу, оно неуклюже задергалось.
На электронных часах ярко горело 08:15. Через сорок пять минут я должен быть в участке, иначе меня ожидает выговор от шефа. Мне не очень хотелось гладить против шерсти лысую голову босса, и это не из-за того, что я уважал этого недоростка. Все гораздо прозаичней: я стремился иметь безупречное личное дело.
До сегодняшнего дня я был хорош. Настолько хорош, что в девяносто втором мне пожимал руку сорок первый президент США, сам Джордж Буш – старший, и даже наградил меня парой добрых слов за раскрытие серии убийств. Тогда мы с парнями загнали в угол маньяка по кличке Мексиканец. Этот чокнутый хер утром развозил кисломолочные продукты, а вечером вырезал знаки майя на мертвых телах молодых женщин. Когда через