Насмешка судьбы. Тина Валевич
о. Хотя, ферма и приносила высокий, стабильный доход, родители были таких нравов, что не позволяли себе особую роскошь, дабы не вызывать зависть соседей, и гнев Бога. Моя мать была настоящей красавицей. Отец безумно её любил, и души не чаял в своих детях. Да, у меня была ещё старшая сестра Джолин. Сестре было семнадцать лет, и она заканчивала школу, собиралась поступать в медицинский университет. Прошло так много времени, но я до сих пор помню наш с Джолин звонкий смех, когда отец, вернувшись с поля домой, подбрасывал меня, а потом ещё щипал и щекотал и меня и Джолин. А мать, с напущенной грозностью, ругала его за шум и кутерьму в доме. Отец любил с нами возиться, хоть и очень уставал от работы на ферме. Мать занималась домом и детьми. Она была не просто очень красивой, но и прекрасной хозяйкой. Вспоминая её, я часто закрываю глаза, и словно чувствую запах выпечки, ванили, которой она всегда пахла. У меня была замечательная, дружная семья, пока они все не погибли. Вернее, их убили. Мне тогда было всего девять лет, и это событие перевернуло всю мою оставшуюся жизнь.
Это случилось в тёплый, майский вечер. Я тогда задержался допоздна, у своего одноклассника, Говарда Лебса. Мы вместе готовились к контрольной по математике, и я не заметил, как на улице стемнело. Я спохватился и помчался со всех ног домой. Я очень переживал, что мама волновалась, и отругает меня, за то, что я так задержался. Когда я был на половине пути к дому, внезапная тревога сковала моё сердце, словно в преддверии чего – то недоброго, страх скрутил желудок. Мне стало трудно бежать, а ещё труднее – дышать. Мне хотелось как можно скорее добраться до дома, что бы развеять это отвратительное чувство.
Я бежал по траве, и холодная роса падала мне на ноги, но я не чувствовал холода. Я не чувствовал ничего, только необъяснимый, давящий страх, который переворачивал и выкручивал все внутренности.
Вот я уже вижу наш дом, и из последних сил прибавляю скорость. Осталось совсем немного. В доме темно, свет не горит, что весьма странно, ведь Джолин всегда до поздней ночи готовиться к поступлению. Я перепрыгиваю через деревянные ступеньки, и оказываюсь на террасе, рывком открываю входную дверь, начинаю бежать в гостиную и сразу же цепляюсь за что – то и падаю. Я доползаю до выключателя, и смотрю на то, что стало причиной моего падения. На полу лежит отец. Кожа у него бледно – синяя, глаза закрыты, а из двух ран на шее стекают две маленькие струйки крови. В горле застрял крик ужаса. Я бросаюсь к отцу.
– Папа, папа, папочка. Очнись, миленький! – Слёзы градом стекают по моему детскому личику. Я всхлипываю, рыдая и обнимая отца, приподняв его голову.
Внезапно, моё внимание привлекает нога матери, которая виднеется из – за угла, в гостиной. Я, на четвереньках, подползаю к ней. Мать лежит без движения. Я толкаю, тормошу её. У неё ледяная, бледная кожа, и выглядит она так, словно из её тела выпили жизнь. Только глаза…Глаза, словно живые, с застывшим ужасом в зрачках. Свернувшись калачиком, я лёг возле матери, и положил голову ей на плечо. Слёзы текли на мягкую ткань её цветастого платья. Мои рыдания прервал шум мотора, который доносился с улицы.
Я притих возле матери, ожидая своей участи. Спустя несколько секунд, в дом ворвался мужчина. Он был высокого роста, выше моего отца, и крупного телосложения. Мне, совсем маленькому, он казался просто бурым медведем. Волосы у него были каштановыми, слегка курчавыми. Глаза горели зелёным цветом. Густая щетина, словно прятала в себе половину лица мужчины. На нём была клетчатая рубашка, и старые, протёртые джинсы. За плечами виднелся колчан со стрелами. На поясе был кожаный ремень, к которому, с одной стороны, было прикреплено большое подобие ножа, с другой стороны – кожаный квадрат, а в руках он держал нечто похожее на лук, только держал он его иначе. Это сейчас я знаю, что на поясе у него был тесак, кожаный квадрат – кобура для револьвера, а в руках – арбалет.
– Чёрт, опоздал. – Мужчина склонился над моим отцом и повернул его голову.
Взглянув на отверстия на шее, на которых запеклась кровь, мужчина опустил арбалет и перекрестился. Поднимая голову, он заметил меня в гостиной, возле тела матери. Один прыжок, и он оказался около меня. Ещё больше испугавшись, я стал прижиматься к холодному телу матери.
Мужчина схватил меня и стал рассматривать шею, затем, открыл мне рот, и приподнял верхнюю губу. Не найдя того, что он искал, он внезапно прижал меня к себе. Мой страх сменился удивлением. Осознав, что незнакомец не причинит мне ничего плохого, и не собирается убивать, я расслабился у него в руках, и зарыдал с новой силой.
– Малыш, в доме ещё есть кто – то? – спросил он у меня. И тут я вспомнил про Джолин.
– У меня есть ещё старшая сестра. Она должна быть наверху, готовиться к поступлению. – пытаясь справиться с заиканием, произнёс я.
– Будь тут, спрячься за диван. А я сейчас поднимусь и поищу её. Ничего не бойся. Если кто – то ещё придёт – кричи, и я тут же спасу тебя. Договорились?
Я смог только кивнуть. Он поднялся и стал осторожно пробираться по ступенькам на второй этаж. Немного придя в себя, я спрятался за диван, как мне велел этот мистер. Через несколько минут, в дом влетел ещё один мужчина. Он был ниже ростом, абсолютно лысым, с мягкими чертами лица, и лишь снаряжением,