Последний Намсара. Плененная королева. Кристен Сиккарелли
ахнув входную дверь, Сандер увидел свою жену – она стояла на коленях на кухонном полу и прижимала к груди ребенка. Сандер присел рядом и заглянул в раскрытые глаза девочки. В них не было жизни. Их маленькая дочка была мертва.
Сандер проклял свою находчивость. Стиснув зубы, он забился в рыданиях.
С того самого дня Сандер больше не вставал с рассветом. Больше не радовали его дожди и солнечный свет. И всякий раз, когда он смотрел на дом, построенный собственными руками, он вспоминал, кого потерял.
Он умолял Смерть вернуть его дочь. Но Смерть не властна совершать такое. Душа девочки была в руках Небесной Ткачихи.
И Сандер решил все исправить.
Он застал богиню душ за ткацким станком. Продольными нитями ее ткани были сновидения живых, поперечными – воспоминания мертвых. Заслышав шаги Сандера, она остановила челнок и отложила нити.
Сандер упал перед ней на колени и взмолился.
– Твоя просьба имеет свою цену, – сказала Небесная Ткачиха.
– Какой бы она ни была, я заплачу.
Богиня поднялась из-за станка.
– Вот твоя душа, что осталась в долгу. Твоя смерть, что была обманута.
Сандер закрыл глаза и подумал о дожде, орошающем землю, о солнечных лучах, ласкающих посевы и о силе своих рук.
– Я могу вернуть душу твоей дочери. Могу вернуть ей жизнь.
Небесная Ткачиха взяла свой нож.
– Но только ты можешь за это заплатить.
Стоя на коленях, Сандер взглянул на безликую богиню и произнес:
– Тогда возьми мою плату.
Небесная Ткачиха подняла нож… и отрезала нить его души.
1
Сестра сказала: нужен год, чтобы поднять армию, свергнуть тирана и выйти замуж за короля.
Роя сделала все это за три месяца.
И сейчас она сидела за отполированным до блеска резным столом из акации, в самом маленьком зале во дворце своего отца. В воздухе витал сладковато-дымный аромат, в ее плечо впивались коготки Эсси, а босые ноги нетерпеливо притоптывали по плетенной циновке.
Начался пятый день переговоров по условиям мирного соглашения.
Парадное оружие каждого присутствующего было сложено в центре стола – длинные и короткие ножи, искусно выкованные булавы, сверкающие серпы – все это лежало вне досягаемости как знак доверия. Три кресла пустовали. Это были места представителей Небесного Дома, и они оставались пустыми всю неделю. Никто не желал говорить об этом вслух. И меньше всего Роя.
Она не отводила взгляда от пустого кресла слева, вспоминая молодого человека, что обычно там сидел. Широкие плечи. Золотисто-карие глаза. Темные волосы, откинутые назад, открывающие красивое лицо.
Тео, наследник Небесного Дома.
Бывший жених Рои.
Он всегда был упрям. Мысли Эсси проникли в сознание Рои, когда коготки сокола в очередной раз сжали ее плечо. Но никогда в своем упрямстве он не заходил так далеко.
Роя погладила птицу по белоснежному крылу. Между ними давно установилась связь – Эсси называла ее гулом, и этот гул искрился и согревал изнутри.
«Я предала его, – подумала Роя. – Не удивительно, что он не хочет ни видеть меня, ни разговаривать».
Внезапно ее размышления были прерваны звуком чьего-то похрапывания.
Новая королева и сокол резко обернулись на сидящего рядом молодого человека. Жаркое полуденное солнце врывалось в окна и золотило его непослушные каштановые кудри. Подперев щеку кулаком, он слегка склонил голову и прикрыл глаза в обрамлении длинных подрагивающих ресниц.
И это драконий король. Спит на важнейших переговорах.
Ради этого… оболтуса… Роя бросила все.
Она выпрямилась и обвела взглядом мужчин и женщин, сидевших вокруг стола – представителей Великих Домов Редколесья.
Она мысленно взмолилась, чтобы никто не услышал этот храп.
Бесполезно. Конечно, все заметили. Дакс дремал на каждой встрече в течение всей этой недели, демонстрируя тем самым свое истинное отношение к переговорам: ему было плевать, будут ли сняты ограничения, наложенные его отцом, плевать на то, что народ Рои все еще голодает.
Подобные вещи мало заботили Дакса.
Поэтому здесь рядом с ним была Роя. Она настояла на том, чтобы пересечь пустыню и вернуться в Редколесье. Она хотела сама составить мирное соглашение. Подписав его, Дакс уже не сможет нарушить свои обещания без последствий.
Ради этого они собрались здесь, в доме, где прошло детство Рои, и провели пять дней, склонившись над текстом соглашения.
Взгляд Рои скользнул по спящему королю, по куче оружия и встретился с взглядом отца. Он выглядел похудевшим и усталым; черные кудри этого пятидесятилетнего мужчины уже тронула седина. Разве такое возможно? Роя не видела его всего два месяца – разве мог он так измениться? На короле была льняная туника с разрезом у горла и выцветшим символом их Дома,