Триумф Рози. Грэм Симсион
о карает меня за грех гордыни.
Дело было в середине дня. Час или два назад я заполнял аттестационную анкету и добрался до такого вопроса: «Что вы считаете вашей главной сильной стороной/сильными сторонами?»
Словесная конструкция выглядела какой-то туманной: не уточнялся ни контекст, ни уровень обобщения. Очевидный ответ: «Квалификацию в области генетики». Но это явно подразумевалось должностью – профессор генетики. Мои знания о миксоидной липосаркоме скоро не будут иметь особого значения сами по себе, полагал я, ибо мой исследовательский проект на эту тему близится к завершению. «Объективность и высокий уровень интеллекта»? Из этого могут сделать вывод, что я как бы намекаю, будто некоторые представители академических кругов лишены этих качеств. В действительности это так и есть, однако указывать на данное обстоятельство, по всей видимости, бестактно. Мне требовалось всеми силами избежать бестактности.
Я все еще искал ответ, когда Рози пришла домой.
– Что это ты делаешь в пижаме? – осведомилась она.
– Готовлю обед. В многозадачном режиме. Одновременно с кулинарной работой решаю проблему и приседаю на одной ноге.
– Я хочу сказать – почему ты в пижаме?
– Потому что в процессе приготовления пищи имел место небольшой инцидент. Он включал в себя взрыв каштанового ореха. Я пытался ускорить процесс, повысив температуру. Следствие – растительное масло на различных поверхностях. – Я указал на потолок, где виднелись характерные пятна. – Это затронуло и мою одежду. Я избежал дальнейших потерь времени, сразу же переключившись в режим пижамы, вместо того чтобы надевать промежуточный костюм.
– Ты не забыл, что Дейв с Соней придут обедать?
– Разумеется, не забыл. Сегодня вторая среда месяца. День, когда я меняю насадку зубной щетки.
Рози как могла передразнила мой голос (признак того, что она в хорошем настроении):
– «Гости. Пижама. Комбинация некорректная».
– Дейв и Соня видели меня в пижаме. Когда мы ездили на мыс Канаверал…
– Лучше не напоминай.
– Если у меня есть время на смену наряда, я лучше посвящу это время аттестационной анкете.
И я разъяснил свою проблему.
– Да просто напиши то же самое, что писал в прошлом году.
– Я не заполнял эту анкету в прошлом году. А также в позапрошлом. А также…
– Ты уже двенадцать лет в Колумбийском – и тебе ни разу не устраивали аттестацию?
– Анкету я никогда не заполнял. Всегда возникает какая-то более приоритетная задача. К сожалению, Дэвид Боренштейн настаивал. Угрожал, что если завтра моя анкета не будет у него на столе, в заполненном виде, то он применит ко мне меры дисциплинарного характера. Не конкретизировал, какие именно.
– И ты застрял на вопросе про сильные стороны?
– Совершенно верно.
– Напиши просто – «решение проблем». Отличный ответ. И не из тех, которые тебе потом припомнят: мол, вот ты написал, а на самом деле… Если ты не найдешь средство от рака, никто не скажет: «Но вы же написали, что хорошо умеете решать проблемы».
– Тебе тоже встречался такой вопрос?
– За последний месяц – всего-навсего раз двадцать.
Проект в области медицинских исследований, которым занималась Рози, тоже подходил к концу, и она подыскивала себе более высокую должность. Это оказалось непросто, поскольку большинство таких позиций подразумевали и клиническую работу. Она аргументировала свою точку зрения так: «Я дерьмовый врач, зато хороший исследователь. Зачем тратить время на то, что у меня плохо получается?» Раньше я применял ту же логику к аттестационной анкете.
– Вероятно, ты при этом давала упомянутый тобой оптимальный ответ, – предположил я. – «Решение проблем».
– Обычно я отвечаю «хорошо умею работать в команде», но в твоем случае…
– Мне это могут припомнить.
Рози рассмеялась:
– Я сама все заполню до конца, так что у тебя как раз будет время привести себя в приличный вид. Это и есть работа в команде, видишь? – Вероятно, она заметила выражение моего лица. – Когда я закончу, можешь проверить.
Обрабатывая оставшиеся устрицы, я размышлял над предложением Рози. У меня вызывал чувство удовлетворения тот факт, что мой партнер выявил во мне качество, которое я сам прежде не осознавал. А я ведь действительно хорошо умею решать проблемы!
Моим преимуществом мог считаться нетипичный (другие использовали в таких случаях слово «чудноватый») подход к анализу ситуаций и реагированию на них. За мою двадцатипятилетнюю карьеру он неоднократно позволял мне преодолевать различные повседневные препятствия и инициировать серьезные прорывы (не только в области научных исследований). Кроме того, он принес существенную пользу и моей личной жизни.
В двадцать лет, будучи студентом, специализирующимся в области компьютерных наук, я обладал слишком низкой социальной компетентностью даже по меркам двадцатилетних