То ли ветер дует северный. Вил Ктаки
старается, все у ней ладно выходит и ткать и прячь, да и хлеб испечь. Словом, свадьбу сыграли с тяжким камешком на душе. Смотрят люди – да дивятся – как же в лесу лютом бабка да юна девушка столько лет прятались, говорила бабка – мол с малых лет здесь дитё ращу. Да еще занятно – бабку с девицей редко кто видел рядышком, – то стара выйдет, то молодая. Только богатырь наш ничего не замечает, во всей жене помогает, всему ее слову верит да соседей попрекает – почто девицу обижаете, почто женушке доброго слова не скажете.
Слова быстро сказываются, да времечко, как песок бежит – вот уж лето сменилось, да зима прошла, как жену темную в дом привел молодец. Но народ саландоронский все волнуется, как самой тьме меж ними жить, как здоровья желать, нет, не человечьей крови девица, чародейку в дом позвал к себе неразумный, быть бедам великим.
В тот год поросла пшеница колос к колоску, к земле клонится – пошли дожди, да с градом, разлилась река – почти все и погибло. Да от людей что скроется? Видали, как та темная в дождь ушла, града не бояся. Видали, как заклинала небо – руки к нему тянула – верно, пуще дождя просила. Многое после стали люди подмечать. Видали, говорят, как чародейка старая пряжу пряла – веретенце само крутилося, да видали, как ведра с реки сами за дивой шли – а пригляделись – лешаки тащат у самих глаза как угли да пар из ушей. А еще пуще видели, – как девица бабкой-то и обернулась, вот и вся премудрость не хитрая – заворожила колдунья старая, пеленою глаза застлала – да прикинулось молодушкой.
Страшно стало в землях саландорских, вдруг как что не понравится, вдруг взглянешь на нее не так, так и заколдует до смерти, а то и род проклянет да урожай погубит. Стали думать, как ведьму известь, как силу темную отвадить, думу думали долгую, много раз село солнышко, да взошло, да ничего не надумали.
И сказали тогда молодцу – верь– не верь, а чародейка жена твоя да старше она нашего старосты, не бабка то, а она сама в истинном свете кажется, такова твоя сиротинушка. А не веришь нам отправляйся ты как взойдет луна на широкий луг, где река изгиб делает, где забудь-трава растет и страх за сердце рукой костлявой хватает, поворотись три раза через левое плечо– чтобы духи злобные не увидели, да ты их во всей красе разглядел, подожди– нечисть всякая поганая на совет придет, будет править ими твоя женушка, коли все сделаешь правильно разглядишь ты свою зазнобушку в свете истинном. Коли так – избавь нас от лиха, которое сам привел…
Посмеялся молодец – говорит, все сделаю – чтоб показать вам, как ошибаетесь, все зависть ваша, говорит, да страхи пустые. Славный то был юноша, храбрый, сильный, слово его верное, но вот в лес ни разу не хаживал – потому и нечисть не видывал. Все думал сказки бабкины, да глупость людская. А не судил бы тот юноша, о том, чего не ведает, да глядишь по-другому бы вышло все…
И вот выждал добр-молодец полной луны, спящим прикинулся – слышит, куда-то пошла зазнобушка, заплела тугую косыньку. Подождал он, как посеред неба луна станет, да пошел, куда назначено.