Преподобная великая княгиня Анастасия Киевская. Э. А. Анненкова
Николаевича»[17].
В брачном контракте, заключенном 5.01. 1856 (24.12. 1855), великий герцог Ольденбургский определил приданое для своей племянницы согласно существующему закону Дома герцогов Ольденбургских. Петр Георгиевич выделил дочери капитал в размере 30 000 рублей серебром для свободного пользования. Великий князь Николай Николаевич обещал своей супруге 50 000 рублей серебром, с которых она имела право тратить 4 %. Александра Петровна получала ежегодно в течение всей семейной жизни одежду, карманные деньги 43 000 рублей серебром на ее каждодневные расходы. Царь не только принимал на себя гарантии на выплату обеих сумм, но и выделил в качестве приданого 100 000 рублей серебром, из которых принцессе ежегодно выплачивались 4 %.
Брак Александры Петровны и Николая Николаевича во всех отношениях устраивал обе стороны. Для семьи Ольденбургских было большой честью породниться с новым поколением Романовых, а для Александра II – возможность остепенить своего брата, известного легкомысленными любовными связями. По этому поводу А. Ф. Тютчева писала: «Государь и государыня в восторге от этой свадьбы,…так как принцесса Александра, кроткое симпатичное существо, должна оказать хорошее влияние на князя. Принцесса Александра, которая, не будучи красивой, пленяет свежестью своих 17 лет и искренностью и добротой, отражающимися на лице…Надо надеяться, что в своем почетном положении мужа великий князь образумится. Это ему совершенно необходимо, так как он провел свою жизнь в далеко не блещущем умственными интересами обществе фрейлин своей матери»[18].
Барон Фрейтаг, познакомившись с Николаем Николаевичем, составил о нем самое благоприятное впечатление, о чем и сообщил великому герцогу в Ольденбург: «Великий князь – представительная фигура, полная сердечной доброты и приятной внешности…Я наблюдал самую приятную сцену, которую мне доводилось видеть: эту нежную пару – невесту и жениха, общающихся в домашней обстановке с счастливыми родителями»[19].
О том, какое впечатление производили жених и невеста на людей, не входивших в круг приближенных семьи Романовых и не знавших Александру и Николая Николаевича лично, можно судить по дневниковой записи министерского чиновника А.И. Артемьева, присутствовавшего на благодарственном молебне в Казанском соборе, посвященном их обручению, и давшего живую картинку этого действа и свое мнение постороннего человека, что, пожалуй, важнее всех официальных описаний и сообщений: «27 декабря 1855. (9 января 1856) Вторник. Я пошел в Казанский собор. Обедня уже кончилась, но экипажей было довольно, и в церкви зажигали паникадилы…Это были приготовления к молебну благодарственному, которое должно было начаться в ту минуту, когда начнется пальба – знак момента обручения. Молебен служил епископ Христофор с священниками великокняжеских церквей. Попы все были величественны, но один был, кажется, незавтракавши…Меня занял протодиакон: старик лет под 60, картаво-писклявый, но с громадным голосом. Вот какие мысли пробудил во мне этот человек: мне
Санкт-Петербургские ведомости, 14 января, 1856.
Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М., 1929. С. 82.
Tantzen R. Das Schicksal des Hauses Oldenburg in Russland. // Oldenburger Janrbuch/ Bd. 50. 1960. S. 26