Три метра над небом. Я тебя хочу. Федерико Моччиа
я – то думал, после чего поприятнее.
– Это будет позже.
– Кто бы сомневался.
Теперь они обе смеются. На самом деле, насчет второй у меня есть кое-какие сомнения. Женщины всегда умеют сделать так, что последнее слово будет за ними. И что поделаешь, нам приходится консолидироваться, по крайней мере, в некоторых случаях. Я смотрю на нее внимательнее. Она говорит что-то подруге, указывая на меня взглядом. Та смотрит на меня. Я вижу ее отражение в зеркале, она улыбается. Девушка и вправду красивая: короткие волосы, маленькая грудь четко вырисовывается под боди. Видны соски. Она это знает, но не прикрывается. Я улыбаюсь и переключаюсь на свой брюшной пресс. Делаю первый подход до ста. Когда заканчиваю, девушек уже нет Наверное, пошли в душ Не факт, что я их узнаю, если случайно встречу. Меня всегда удивляло, до какой степени женщина меняется, выйдя из раздевалки. Она совершенно не похожа на ту, которую ты видел чуть раньше на тренажере со свободными весами. Все без исключения становятся красивее. В худшем случае, ты представляешь ее в элегантной одежде, а она выходит в сапогах с золотыми пряжками или что-нибудь в этом роде. Но так или иначе, они меняются. Здесь еще не последнюю роль играет макияж. Второй подход до ста. Я, не останавливаясь, делаю упражнения: руки за голову, локти прямые, напряженные, открытые; смотрю в потолок. Раз-два. Еще быстрее. Все, больше не могу, в мышцах появляется боль, я думаю об отце, о его новой женщине. Продолжаю, не останавливаясь, восемьдесят восемь, восемьдесят девять, девяносто. Думаю о матери. Девяносто один, девяносто два. Сколько же времени я ее не видел. Девяносто четыре, девяносто пять. Я должен позвонить ей, надо бы позвонить. Девяносто восемь, девяносто девять, сто. Все.
– Глазам своим не верю, Стэп!
Я оборачиваюсь, слова вымолвить не могу – такая боль в мышцах живота. На секунду вспоминаю фильм Троизи[12], где герой, увидев женщину, которая ему очень нравится, делает круг вокруг дома и, когда выскакивает на нее, так тяжело дышит, что слова вымолвить не может.
Троизи – это круто.
– Что ты тут делаешь? А-а, ты вернулся… Мне говорили, ты в Нью-Йорке!
Кто тут еще? Ничего не поделаешь. Здесь невозможно остаться незамеченным.
Перевожу дыхание. Ну уж его-то я сразу узнаю.
– Привет, Яхтсмен, как дела?
– Ты помнишь мое прозвище? Знаешь, меня уже давно так никто не называет.
– Значит, ты изменился?
– Да я и не понимал никогда, почему все называли меня Яхтсменом. Я говорил, что люблю лодки, но никогда толком на них не катался.
– Ты что, и вправду не знаешь, что значит твое прозвище?
– Нет, не знаю.
Я рассматриваю его. Те же крупные зубы, футболка с дырками, ярко-синего цвета шорты рваные и сползшие носки, идеально сочетающиеся со старыми кроссовками «Adidas stansmith». Яхтсмен.
– Ну, скажи.
Я вру:
– Тебя звали Яхтсмен, потому что ты очень любил море.
– Поэтому? Теперь понял. Это правда. Я его люблю.
Он удовлетворен, он гордится своим прозвищем.
Массимо Троизи (1953–1994) – итальянский актер, сценарист и режиссер.