Лабиринты. Светлана Сбитнева
ности, утопишь свою душу в болоте отчаянья и безысходности, потеряешь себя и навеки сотрешь свое имя с полотна Великой Вселенской Истории. А где же искать этот ключик? Здесь, сейчас. Замри на мгновение и загляни в свое сердце, спроси у своей души. Слышишь этот невесомый шепот? Чувствуешь этот легкий трепет у себя в груди? Это и есть Великая Тайна, рассыпанная мириадами крупиц по сердцам людей, чтобы ее мог приобщиться каждый, но чтобы только достойный смог правильно истолковать ее имя, таинственное имя Любовь».
Утренний влажный воздух неприятно лип к щекам молодого человека, шедшего в столь ранний час на работу в НИИ ядерной физики. Молодой человек морщился и сильнее вжимал голову в плечи, стараясь защититься от октябрьской холодной поземки. Он приподнял голову на секунду, разглядел, что до здания НИИ остается каких-нибудь двести метров, и прибавил шаг.
Молодого человека звали Алексей, или, если по всем правилам, Алексей Иванович Филле. Такой странной фамилией он был обязан своим австрийским корням.
Серое мокрое от ночного дождя строение встретило его безлюдным молчанием – к семи утра помимо молодого человека на работу являлся только сторож, и то потому, что ночевал непосредственно на рабочем месте.
Молодой человек приблизился к проходной, кивнул сторожу и расписался в книге. Сторож, зевая, стал что-то говорить.
– Что? – машинально переспросил молодой человек.
– Я говорю, Настя просила передать, что крыс не покормила.
Алексей Иванович нахмурился. Сегодня был очень важный день, а халатность студентки-практикантки Анастасии уже во второй раз ставила под сомнение точность проводимого им, Алексеем Ивановичем, в стенах этого НИИ ядерной физики эксперимента. Конечно, понять, что делали в этом НИИ крысы и какое отношение они могли иметь к ядерной физике, не просто, но они совершенно точно это отношение имели! Алексей вздохнул. Все-таки из женщин (а из молодых вихлястых практиканток особенно) выходят совершенно никудышные ученые.
Лифт неприятно клацнул железной дверью и со скрипом потащил Алексея Ивановича на нужный восьмой этаж. Кабина стала замедляться и, наконец, подползла к этажу. Физик опасливо огляделся и вышел в темный освещенный одной только дежурной лампой коридор. Здесь тоже было холодно. Наверное, на ночь забыли закрыть окно, возле которого курят сотрудники, вот и наморозило. И точно: одно из окон в конце длинного усеянного рядом одинаковых безликих дверей коридора зиял серый матовый прямоугольник грязного, в тучах, октябрьского неба. Алексей подошел и рывком закрыл массивную раму, после чего потер озябшие ладони одна о другую и вставил ключ в замок одной из дверей.
Нащупав выключатель и включив раздражающе яркое электрическое освещение, он тут же подошел к клетке с подопытными крысами. Три упитанных белых грызуна сонливо помигивали на него своими красными глазками. Привычными хорошо отлаженными движениями ученый ощупал каждое животное, внимательно осмотрел брюшки, после чего взвесил на специальных весах и насыпал в их миски зерновую смесь. Крысы лениво понюхали угощение, но никакого нетерпения не проявили: в это холодное утро просыпаться было сложно.
Крысы были в лаборатории неслучайно. Несколько месяцев назад Алексей Иванович Филле, успешный и многообещающий физик-ядерщик, получил законное право на проведение несколько необычного эксперимента. Он занимался изучением того явления, в вероятность которого в этот неспокойный 1999 люди охотно верили, потому что в эти годы люди были готовы со всей серьезностью верить в чудеса (особенно после того, как опыты с клонированием принесли первые ощутимые результаты), если эти чудеса помогут им занять передовые позиции в сфере науки и обеспечить родную страну подобающим престижем. Эксперименты, порой самые нелепые и невозможные, находили своих сторонников в совершенно неожиданных областях, деньги поступали, часто скрыто, на нужды подающих надежды исследователей. И далеко не всегда эти нужды оплачивало государство.
Алексею повезло. Он попал в НИИ и сразу сумел привлечь к себе как к специалисту внимание. Прошло еще немного времени, и его давно зревшие мысли, больше подходящие для фантастического романа, стали известны кое-кому из сослуживцев, нашлись выходы, поступили рекомендации и заверения, и вот Алексей уже имеет несколько свободных часов в день и круглосуточный доступ к лаборатории и аппарату, представлявшему собой удивительно точную имитацию коллайдера.
Идеи, которые так заинтересовали ученых коллег Алексея, были связаны с теорией телепортации, или, другими словами, перемещения тел в физическом пространстве. Он собирался доказать, что любое живое существо можно переместить в пространстве живым и относительно невредимым. Он основывался на теории внутреннего стержня в организме (который был склонен называть душой, придавая тем самым совершенно новый смысл религиозному понятию). Наличие стержня предполагало возможность не только «снять» то, что было на этом стержне, но и «вернуть» все это обратно. В схемах процесс перемещения напоминал детскую пирамидку с несколькими цветными «бубликами», которые можно снять и потом снова расположить на палочке в правильном порядке. Коллайдер должен был, в его теории, осуществить процесс «снятия»,