Блистательное величие. Истории из жизни великих мастеров медитации старого Тибета. Тулку Ургьен Ринпоче
очень крупным человеком с большими глазами».
Позднее мой отец добавил: «После того как и Чокгьюр Лингпа, и его сын Вангчог Дордже умерли, я вместе с Маюм Дега, матерью и некоторыми из своих братьев и сестёр пошёл навестить Кхьенце Старшего. Когда мы приблизились к его жилищу, оказалось, что великий учитель вышел с традиционными благовониями и белым шарфом в руках, чтобы приветствовать Маюм Дега, – знак исключительного уважения. В сопровождении Кхьенце Старшего, который нёс благовония, мы прошли в его совсем маленькую комнатку. Самтен Гьяцо и твой дядя Терсэй тоже были там. Помню Кхьенце, такого величественного, в этом скромном помещении». Кхьенце давал посвящение моей бабушке, – продолжал отец. – Рядом с ним стоял маленький переносной очаг с красовавшимся наверху большим чайником. Там были кхамские меха из шкуры, и во время посвящения Кхьенце то и дело тянулся, чтобы раздуть ими огонь. У него была большая чашка, и на протяжении посвящения он накладывал в неё по паре ложек цампы – муки из поджаренного ячменя – и сухого сыра. Потом он наливал сверху горячего чая и ел прямо там своей большой костяной ложкой. Чай он пил простой, без масла и молока». Возможно, вы знаете, что, когда лама пьёт чай во время ритуала, он всегда снимает головной убор, но Кхьенце Старший был йогином и, принимая пищу, оставался в головном уборе.
«В этой комнатке он выглядел так внушительно, – добавил отец. – От огня было очень тепло, и я сидел у очага. Кхьенце занимался своим делом и в свободное время преспокойно ел и пил чай».
Кхьенце был великим сиддхой, чей уровень реализации был невероятно высок. И всё же, наверное, потому, что он исполнял должность дхармараджи, управляя обширной областью духовной деятельности, он после своей кончины не проявил радужного тела[52].
Вот как он умер.
Всю жизнь Кхьенце Старший никогда не сидел без дела: самое меньшее – он читал мантры, перебирая левой рукой чётки, с которыми никогда не расставался. Однажды он сказал своему слуге:
– Последние слова человека должны быть похожи на те, что произнёс Тердаг Лингпа, великий учитель из Миндроллинга.
– А что он сказал? – спросил слуга.
Пусть образы, звуки и осознавание в состоянии божества,
мантры и дхармакаи
Сольются неделимо, как игра кай и мудрости,
В этой глубокой и тайной практике великой йоги
И будут единого вкуса с недвойственным бинду ума!
Произнеся последнюю строку, Кхьенце Старший свернул свои чётки, положил их на место, выпрямился и перестал дышать.
Конгтрул часто говорил о своём друге Кхьенце Старшем: «Джамьянг Кхьенце Вангпо – единственный, кто по-настоящему может различать Дхарму и не-Дхарму».
Конгтрул неизменно обращался к нему за советом по всем важным вопросам, называя его «самый главный пандита». В этом смысле самым важным из трёх удивительных мастеров – Кхьенце, Конгтрула и Чокгьюра Лингпы – был Кхьенце.
Когда Кхьенце скончался, Конгтрул воскликнул:
Исключительный уровень реализации может проявиться в том, что практик растворяет своё тело в радужном свете и в этом облике покидает мир людей. Это не всегда возможно для учителя, у которого много учеников. [ЭПК]