Война за проливы. Призыв к походу. Александр Михайловский
родом, без великих потрясений и социальных катастроф направилась по новому, еще никому не ведомому пути развития, пока условно называемому социальным абсолютизмом. Ну да – если бывает управляемая демократия, то почему бы не быть социальному абсолютизму? Ведь на самом деле распространенное мнение о том, что представительская форма правления является гарантией соблюдения властью интересов народа, является глубоко ошибочным.
Разве мало мы видели политических систем с представительской формой правления, новоизбранные представители власти в которых уже на следующий день после завершения выборов забывали об обещаниях, данных ими во время предвыборной кампании? Ну а потом обманутые избиратели могут сколько угодно протестовать и кричать о том, что их нае… ну вы поняли. Никто на их крики не обратит ровным счетом никакого внимания. В самом тяжелом для властей случае на разгон демонстрантов пошлют полицейский спецназ. Дело в том, что в мире, где все продается и покупается, лояльность слуг народа – это тоже товар. Редкий президент, парламентарий, губернатор или мэр могут отбыть свой срок, не измазюкавшись в коррупции и финансовых аферах. И эти самые редкие, оставившие руки и совесть чистыми, считаются в рядах власти белыми воронами. Единственным плюсом представительской формы правления (правда, очень небольшим и неочевидным) является так называемая «сменяемость власти». То есть народ имеет полное право менять одних своих представителей на других, точно таких же (за этим политическая система представительской демократии следит неукоснительно), и покормиться за счет налогоплательщиков успевает максимальное количество мелких жуликов от политики.
Совсем не такую политическую систему строит в Российской империи император Михаил Второй. Исповедуя принцип, что власть дана монарху от Бога не для того, чтобы вкусно есть и пить на серебре-золоте и сладко спать на пуховых перинах, а чтобы, подобно строгому, но любящему отцу, вести свой народ к счастью и процветанию, он рьяно взялся за переустройство государства. И в этом деле у него нашлось множество искренних и деятельных соратников. Понимание, что так дальше жить нельзя, давно витало почти во всех слоях российского общества. И хоть каждый видел пути выхода из этого кризиса по-своему, значительная часть деятельных и инициативных молодых людей поддержала начинания молодого монарха. Зато людей внутри страны и за ее пределами, полагавших, что после победы над Японией и небольших пертурбаций, связанных со «сменой караула» в Зимнем Дворце, Российская Империя снова впадет в сонное забытье, постигло неизбежное в этом случае жестокое разочарование. Но, казалось бы, что можно было сделать за три года? А оказалось, что немало.
Новый император ничем не походил на своего несчастного брата, в клочья разорванного бомбой эсеровских боевиков; он не отпускал на самотек ни одного дела. Соблюдение законов, а также результаты выполнения императорских указов и разовых поручений в обязательном порядке проверялись им через несколько независимых каналов. Основными из них были специальный отдел в ГУГБ, общество фабрично-заводских рабочих, а также материалы российской (и иностранной) прессы, над систематизацией которой работал целый аналитический отдел Собственной его Императорского Величества Канцелярии. Несколько десятков тихих и аккуратных выпускниц бестужевских курсов ежедневно перечитывали присылаемые им экземпляры прессы (ибо немыслимо живому человеку, хотя бы даже императору, читать все издаваемые в России газеты, вплоть до уездных), выискивали описание творящихся безобразий, и готовили по ним аналитические материалы. После обработки «текучка» направлялась в ГУГБ на дальнейшую разработку, а вопиющие, так сказать, случаи ложились на стол к императору Михаилу.
Но, в самом деле, не будет же император лично разбираться с каждым оборзевшим или обленившимся градоначальником в каком-нибудь уездном Залупаевске-Чернодырске? Добро бы там был генерал, министр или губернатор, – а то такая мелкая чиновная вошь, которую без лупы из Зимнего дворца и не разглядеть. Поэтому император завел себе штат специальных исполнительных агентов, чье постоянное местопроживание было разбросано по всей Руси Великой: в Центральных губерниях – погуще, в Сибири и на Дальнем Востоке – пореже. Убеждения у этих людей были самыми разными: от лево-социальных до право-монархических, – но всех их объединял патриотизм и любовь к России. Если хочешь своей стране добра, то обязательно будешь договариваться с властями и другими людьми, имеющими политические убеждения, несколько отличные от твоих. Эти самые люди, получив по телеграфу задания из своего главного управления, выезжали на место происшествия (обычно в соседнюю губернию) и вершили там следствие, суд и расправу, имея в виду, что их собственные действия контролируются с такой же дотошностью. Пока специальный исполнительный агент действует в интересах государства и императора, он имеет диктаторские полномочия и иммунитет от любого преследования, но стоит ему переступить черту, отделяющую государственные интересы от частных, как на его голову обрушатся все кары ада.
Прочие деятели, не сумевшие ради блага страны наступить на горло своим политическим догмам (зачастую крайне скороспелым) разбежались по разным флангам. В левом, красном углу, при этом находились недоразгромленные эсеры – из тех, что догадались