Шиза. Юлия Анатольевна Нифонтова
», «рыжая» или «очкастая», а прикольную, как у Вовки-Гильзы, Ленки-Червонной, Сани-Кандагара.
Янка была уверена, что в дворовом братстве заключается настоящее счастье, коего она была лишена. Со жгучей завистью наблюдала Янка за сверстниками, что кучкуются по подъездам и верандам детских садов. Её манили гитарные переборы и громкий смех в неизменном сигаретном дыму – атрибуты тайной, недоступной жизни. Не раз представляла она себя в окружении отважных, дерзких друзей, готовых для неё на любые подвиги и авантюры. В навязчивых мечтах виделось ей, что она так же, как стерва-Червонная, в бесстыже короткой юбке восседает на коленях у самого неотразимого парня, а тот жадно целует её у всех на виду. Но, увы! Расписание Янкиной жизни было столь насыщенным, что поздно вечером, после художественной школы, ей едва хватало сил расправить постель. Даже в выходные под тотальным контролем матери Янка металась между репетиторами и бесконечными домашними обязанностями.
Вероятно, Янке удавалось мастерски внушать окружающим, даже таким искушённым, как мама Ира, что образ послушной отличницы и есть настоящая она – Янка. Поэтому, веря в несокрушимую дочкину нравственность, мама Ира отправила её одну (!) в курортный посёлок Ярцево на Солёное озеро для лечения начинающегося гастрита. Ах, если бы легковерная мамочка видела дочь, курящей на пустом стадионе в компании изрядно поддатого рецидивиста Паровоза, в то время когда все хорошие девочки уже спят!..
В Ярцево Янка завела себе разбитную подружку из местных Светку-Сетку. Обзавестись такой знакомой можно было только от невыносимого одиночества. При всей недалёкости Сетка была доброй и милой. Ведь именно она первой заговорила с Янкой в местном кинотеатре. Одним из главных, сразу отмеченных достоинств, было то, что новая подруга намного толще и некрасивее самой Янки.
Сетка была чрезмерно легка в общении не только с приезжими девушками, но и со всем мужским населением посёлка и близлежащих деревень. Её сексуальный аппетит оставил далеко позади некоторых кроликов из местных ферм, включая их диких сородичей. Если перечислить всех с кем Сетка «дружила», как она это называла, за последний месяц, то выходило по нескольку мужских особей в день. Несмотря на то, что была неизменно бросаема всеми «женихами» сразу после акта «дружбы», никогда не сдавала своей «активной жизненной позиции». Поселковые девушки, дорожа чистотой репутаций, даже близко к ней не подходили.
Но именно Сетка стала единственным человеком из Ярцево, не считая местного уголовника Паровоза, обратившего на Янку сочувственное внимание. Ходить с ним по улицам было стыдно, руки Паровоза были изукрашены синими чертями, к тому же посёлок был в курсе основных этапов его «героической» биографии. Хотя вёл себя Паровоз благородно, давал сигареты и сопровождал на ежевечерние курительные процедуры. Друг он был неподходящий – скучный: то многозначительно изображал мудрого наставника, то впадал в раж и клялся отомстить кому-то …жестоко!
Сетка была Янкиной ровесницей, но выглядела старше лет на десять. После получасового знакомства Янка решила переехать к новой подруге от бабуси, у которой снимала угол, соседствуя с множеством назойливых перелечившихся тёток. Обрадовавшись, что Янка не собирается забирать уплаченные вперёд деньги, хозяйка муравейника не проявила к её уходу никакого интереса. Трёхкомнатная квартира в районе новостроек после бабкиного лазарета показалась дворцом.
Было лишь одно маленькое недоразумение – экзотический Сеткин папаша. С внешностью Хемингуэя, по убеждениям – хиппи и пацифист. Весь день он неотрывно наблюдал за жизнью мутного аквариума, видимо, обдумывая продолжение повести «Старик и море». Активизируя процесс медитации огненной водой без закуси, седой классик неизменно падал набок вместе со стулом.
У Сетки можно было всё! Можно всю ночь не спать, обсуждая крамольные темы, можно было курить на балконе, задирая проходящих парней, допивать у пребывающего в Нирване старика Хэма остатки водки и вообще не ходить на опостылевшее, кишащее прокажёнными Солёное озеро. Весь вечер, в предвкушении необычных приключений девушки красились, как стареющие трансвеститы перед последним в жизни конкурсом красоты.
Ближе к ночи, когда внутри томительно загудели струны авантюризма, Сетка предложила догнаться чифирём по завещанному предком рецепту. У Янки от первого же глотка всё внутри завязалось морским узлом, но потом по телу пошла размягчающая волна. Допивая кружку вязкого чёрного зелья, она услышала вдали океанский прибой, гортанные крики чаек, и прослезилась от умиления, увидев седого классика в обнимку с оранжевой акулой, умиротворённо улыбающихся во сне…
Девушки, как голливудские кинодивы, плыли по ночной аллее. Сутулые фонари, подобострастно кланяясь, бросали свет им под ноги. Янка нисколько не удивилась, когда Сетка тормознула белую «Волгу». И даже не сменила звёздного выражения лица, когда подруга залезла в открытое окно машины по пояс.
После недолгих переговоров Сетка поманила Янку рукой и они, в радостном возбуждении, плюхнулись на заднее сидение. Янка была совершенно уверена, что два взрослых парня давние Сеткины знакомые, ведь они так по-приятельски оживлённо что-то обсуждали. Пребывая в состоянии счастливого отупения,