Кошки не всегда молчат. Алекс Гарр
брь. Закончилось лето, когда черепица крыш отдавала накопленное за день тепло, прогревая до косточек. Выползла, огляделась и укоренилась осень с её западными ветрами и мелкой водяной взвесью, плёнкой оседающей на шерсти. На несколько недель зарядили студёные косые дожди.
Даже гордые и неприветливые лесные коты уже оставляли свои охотничьи угодья и перебирались поближе к человеческому жилью, к фермам и коровникам, где зимой можно иногда рассчитывать на рыбий хвост, кусочек мяса или блюдце молока.
Брусчатка и асфальт мостовых по утрам изредка даже покрывались тонкой прозрачной коркой. Лапы на ней разъезжались. И элегантные городские кошки предпочитали сидеть дома, дабы не уподобляться коровам на льду. То, что коммунальные службы поливали лёд реагентами, не добавляло радости – лечить сожжённые подушечки лап удовольствие сомнительное. Выбираться же на скользкие крыши теперь рисковали только самоубийцы. Падение с высоты нескольких этажей грозило неминуемой гибелью.
Однако уже пять дней подряд на фоне бледного неба, ближе к вечеру, на коньке крыши четырехэтажного жилого дома на углу Норднесбаккен и Норд-Атлантистен внимательный взгляд заметил бы два кошачьих силуэта, обращённых к морю. Вооружившись биноклем, наблюдатель мог бы разглядеть крупного рыжего кота и изящную чёрную кошку, сидевших бок о бок и изредка обращавших друг к другу морды, словно они вели меж собой неспешную беседу. Но ни один человеческий глаз не видел в вечернем небе того, что приковывало к себе внимание этой странной парочки.
– Скоро оно начнёт охотиться, – лениво произнесла Тёплая Пыль, поведя чёрным ухом.
– Удивительно, как оно так долго продержалось без привычной пищи, – задумчиво сказал Бьёт-В-Нос, скосив на собеседницу рыжий глаз. – Но раз уж оно выжило, то это придаст ему сил.
И оба зверя посмотрели на блекнущее небо, по которому широкими серо-чёрными лентами будто текла река, невидимая пока более ничьему глазу. Со стороны далёкого Денмарка тянулось на Полуостров нечто, и ветер порой доносил его запах, заставлявший кошек морщить носы. Запах гнили, страха и ненависти, испражнений и протухшей крови. Даже люди на улицах с их никудышным обонянием могли иногда ощутить его, – одних он пугал, другие впадали в беспричинный гнев.
– Чую перемены, – Тёплая Пыль раздражённо дёрнула хвостом. – И ничего хорошего они нам не сулят. Морские Псы тоже приходили при подобных знамениях. – Она не собиралась скрывать своего плохого настроения. Чем больше сидишь на крыше, тем хуже становится. Кошки вообще не очень любят смотреть на небо – большинство кошачьих оно нервирует.
– И перемены придут раньше, чем их успеют осознать, – Бьёт-В-Нос повернулся и пошёл по коньку крыши, осторожно ставя лапы на скользкую черепицу. – Надо предупредить хоть кого-нибудь. – Он посторонился, пропуская Теплую Пыль в мансардное окно, которое чья-то заботливая рука оставила приоткрытым.
– Кого?
– Да если б я знал, – с досадой мяукнул рыжий зверь. – Если б я знал…
Небо темнело, и мерзкие полосы на нем, будто следы разлива нефти в чистой воде, становились всё менее заметны.
– Времена меняются. – Кот окинул прощальным взглядом крышу и горизонт, потянул розовым носом. Его последние слова, казалось, ещё секунду висели в воздухе после того, как кончик хвоста уже исчез в темноте мансарды. – Чую. Чую, что зло грядёт.
Глава 1. Беспокойство
1
– Не трогай его! Пусти! Пусти!..
Эхо пронзительного крика заметалось в переулке, вырвалось между бетонными стенами Бастиона в узкую полоску пасмурного неба и растаяло без следа.
Кричать бесполезно. Звать на помощь бессмысленно. Никто не услышит.
Ри́ке, закусив губу, смотрела на шайку Валета. Герои, тоже мне!.. Справились с девчонкой и малышом!.. Она дёрнулась, но обхватившие её сзади руки держали цепко, не вырваться. Злые слёзы кипели в горле, угрожая брызнуть фонтаном из глаз, да вот слезами горю не поможешь. Надо было что-то решать, а что тут решишь?..
Рыжий Йенс Олафсен мялся возле Улафа, которого с другой стороны держал за рукав яркой салатовой курточки Валет. Сигарета в руке рыжего дымилась, качаясь в нескольких сантиметрах от лица брата Рике, угрожая ткнуться в щёку. Только вот Улафа можно было бы и не держать вовсе – отсутствующий взгляд ребёнка рассеянно блуждал по окружившей их с Рике шпане, по бурым от времени стенам Бастиона, не задерживаясь на чём-то одном больше, чем на пару секунд. Казалось, мальчик пребывает далеко отсюда, и всё происходящее его нисколько не волнует. Самое обидное, горько подумалось Рике, что это действительно так. Если они сунут ему в лицо горящий окурок, Улаф, вполне возможно, этого даже не заметит.
– Ну что же ты, Йенс? – ласково произнёс Валет, подталкивая Улафа к сигарете. – Боишься? Не бойся, он же придурок… Никто ничего не узнает… Давай расшевелим кретина! Жги!
– Йенс, стой! – взвизгнула Рике, извиваясь в руках державшего ее громилы. – Мы тебя знаем! – Подпевалы Валета гнусно