Предать – значит любить. Светлана Демидова
собак, Юлю совершенно не волновало.
Крыльцо универсама и широкий пандус уже начали разрушаться и осыпались целыми кусками и мелкой крошкой. Сквозь щели, образовавшиеся между ступенями, проросли трава, вездесущий репейник и какие-то мелкие синие цветочки. Вход был хорошо освещен солнцем, а потому не смог бы испугать никого. Она смело шагнула в проем. Двери навешены не были, а может, когда и были, но их давно унесли хозяйственные жители микрорайона для своих собственных, вероятнее всего дачных, нужд. В нос резко ударил густой запах мочи и фекалий. Молодая женщина сморщилась, постояла немного на пороге и пошла вперед. Она примерно представляла, куда направлялась, потому ничего неожиданного в миазмах для нее не было. Удивительным по-прежнему оставалось то, зачем сюда пошел Родион, всеми фибрами души ненавидевший гнусное здание. Если бы ему и впрямь захотелось повеситься, а в такое желание Юля продолжала не верить, он мог бы выбрать для этих целей место поприятнее, например чердак или подвал их собственного дома.
Глазам открылся большой высокий зал с толстыми квадратными колоннами, он, разумеется, должен был стать торговым. Несмотря на то что думать надо было о другом, Юля оценила ту самую находку архитектора, касающуюся множественных круглых окон, сквозь которые в здание столбами лился свет. Хотя... для чего эти световые столбы в магазине?
На полу зала были навалены горы мусора, гнутая ржавая арматура, битые кирпичи и стекло, мятые пивные жестянки, бутылки, рваные полиэтиленовые пакеты, контейнеры из-под продуктов, обрывки газет и прочая дрянь, которую приносят с собой люди.
Юля понимала, что идти ей надо куда-то на верхние этажи, а потому стоит поискать лестницу. Повертев головой, сразу увидела в нишах слева и справа начальные ступени лестниц и решительно повернула вправо.
Ступени тоже были страшно захламлены и загажены. Юля с трудом выбирала места, куда можно было поставить ногу в новой кроссовке. Зачем она их надела? Надо было надеть старые спортивные тапки.
Перед выходом на площадку второго этажа в лестничном пролете не хватало трех ступенек. Было совершенно непонятно, как конструкция держалась. Юля глянула сквозь образовавшийся пролом вниз и поняла, что, если вдруг сорвется, скорее всего, разобьется насмерть, рухнет прямо на груду битых кирпичей. Впрочем, можно было погибнуть еще эффектнее: пролететь мимо кирпичей и оказаться нанизанной на ржавый ребристый штырь, как кусок баранины на шампур. Штырь почти перпендикулярно торчал из бетонной глыбы непонятного назначения. Юля поежилась, представив последний полет вниз, и тут же начала соображать, как бы половчей перебраться через эту дырень на площадку второго этажа. Если уж она сюда пришла, не сдаваться же при первой трудности! Ясно, что никто не преподнесет ей на блюдечке правду о гибели мужа. За нее, эту правду, придется побороться и пострадать.
Молодая женщина обеими руками изо всех сил потрясла перила, чтобы проверить их на прочность. Перила стояли неколебимо,