Танец меча. Дмитрий Емец
перед квартирой он обнаружил каменного грифона. При переходе в человеческий мир грифон уменьшился в размерах настолько, что поместился в подъезде. Кроме того, он ожил, обрел плоть и кровь.
Грифон – это уже тяжелая артиллерия. Даже Арей предпочел бы сделать крюк, только чтобы с ним не сталкиваться. Услышав шаги, грифон приоткрыл левый глаз. Теперь, чтобы войти в квартиру, Эссиорху предстояло протиснуться с ним рядом и, возможно, даже коснуться грудью его перьев.
Эссиорх знал, что мимо грифона не может пройти никто враждебный свету или имеющий малейшую нечистоту в мыслях. Никакой вражды к свету у Эссиорха, понятно, не было, а, с другой стороны, сегодня он променял байкеру-чайнику два копеечных топливных фильтра на одно новое сцепление, так что некоторая накипь на совести все же присутствовала.
– Привет! – бодро обратился Эссиорх к грифону. – Лежим?
Грифон наблюдал за ним круглым, точно куриным глазом.
– Не подвинешься? – продолжал Эссиорх с такой же преувеличенной приветливостью.
Грифон не подвинулся. Эссиорх ощутил себя полным дураком. Заговорить зубы грифону невозможно. Обидеть невозможно. Разозлить. Подкупить. Задобрить. Грифон видит твою суть и поступает с тобой так, как заслуживает того твоя суть. Вот и все. А даешь ты ему с лицемерной улыбочкой куриные котлетки или, считая это остроумным, размахиваешь перед его носом боевым топором – для грифона второстепенно. На окончательное решение это никак не повлияет.
Выдохнув, Эссиорх сделал шаг. Затем еще один. Теперь он стоял так близко от грифона, что ощущал жар его тела. Грифон по-прежнему не шевелился. Набравшись храбрости, Эссиорх коснулся ладонью основания его крыла. Крыло было прохладным, а перья упругими и жесткими. Грифон закрыл глаз.
– И правильно! – одобрил Эссиорх. – То сцепление на немецкий мотоцикл все равно не подошло бы! Вообще не пойму, где он его взял!
Грифон снова распахнул глаз и чуть повернул голову.
– Ну хорошо-хорошо! Договорились: я найду того парня и подарю ему кожаную торбу на багажник, – поспешно пообещал Эссиорх и, пока грифон не раздумал, прошмыгнул в квартиру.
В коридоре хранителю попался Корнелий. Размахивая руками, он выглядывал из комнаты. Лицо у Корнелия было очумелое, а глаза круглые, как у грифона. Эссиорх отодвинул Корнелия и прошел на кухню, сквозь застекленную дверь которой лился свет.
Здесь он увидел Улиту, сидевшую за столом и резавшую лук.
– О, привет! Это ты! – сказал он с облегчением.
– Это я! – не поднимая головы, подтвердила Улита.
К стуку ножа о доску примешался дополнительный звук. Кто-то стоял у плиты и, надкалывая яйца о край сковороды, жарил яичницу. Эссиорх осторожно выдвинулся из-за холодильника, закрывавшего ему обзор. Тот, кто стоял у плиты, был очень занят. Мешающую цепь с золотыми крыльями он закинул за спину. Смуглая лысина целеустремленно поблескивала.
Почувствовав, что на него смотрят, он обернулся. Перед Эссиорхом стоял генеральный страж Троил.
– Сколько