Невеста ветра. Наталья Осояну
то изворотливые пройдохи.
– Мне казалось, изворотливость – подходящее качество для… моряка, – сказала Эсме и тотчас же пожалела о своих словах.
– Для бандита, – безжалостно уточнил Крейн, вынудив ее снова покраснеть. – Вы столько лет целительствуете в портовом городе и до сих пор не знаете, что каждый член команды должен быть в чем-то похож на капитана, то есть на навигатора? Иначе фрегат отвергнет его, отрыгнет, как ядовитую медузу. Уж не знаю, насколько я изворотлив, но называть себя пройдохой не позволю даже вам.
– Мне нечасто приходилось исцелять моряков, и я мало что знаю о вашей жизни, – с неохотой призналась девушка. – Я и Велин… почему-то нам в Тейравене не доверяли. Мы занимались гроганами и теми горожанами, у которых было маловато денег в кошельках. И еще фермерами с окрестных морских полей. В общем, всякой беднотой.
– Гм… – Крейн прикусил губу и ненадолго замолчал. Эсме показалось, что он не то расстроился, не то растерялся, но быстро взял себя в руки. – Ладно, забудем об этом. Я жду второго вопроса.
Эсме покопалась в памяти и обнаружила там слово, которого раньше не слышала.
– Что такое безумер? – спросила она. – И отчего «Невеста ветра» так его испугалась?
Крейн почесал переносицу и ответил вопросом на вопрос:
– Вы знакомы с трудами Синфы о средоточии разума?
– Конечно, он ведь один из известнейших целителей первого тысячелетия… – растерянно проговорила целительница. – Но вы‑то откуда о нем знаете?
– Так сложилось, что однажды в моем распоряжении оказалась большая библиотека. – Пират махнул рукой с наигранной небрежностью. Еще одна тайна, поняла Эсме и решила не уточнять. – Раз вы их читали, мне легче будет объяснить. Так вот, у фрегата, как и у человека, имеется некое средоточие разума. Точнее, их несколько. Одно из них подвижно… – Он чуть помедлил, испытующе глядя на нее. – Я полагаю, вы их видели.
Маленькие солнца, которые ей показала «Невеста ветра». Одно из них и впрямь двигалось.
Сейчас оно сидело прямо перед ней.
– Безумер – это такое… оружие, – сказал Крейн. – Оно не убивает, а лишает разума. Вообще-то есть небольшая путаница в том, что порой происходит с фрегатами. Случившееся с «Морской звездой» назвали безумием, однако настоящее безумие охватило бы ее, если бы Эйдел Аквила применил эту мерзкую штуку по прямому назначению. Фрегат, лишенный разума, – это…
Он вдруг замолчал и поморщился, словно от зубной боли.
Эсме сама завершила фразу:
– Трупоход.
– Трупоход, – повторил магус с каменным лицом. – Послушная тварь, ползущая туда, куда прикажут, и спокойно принимающая на борт звездный огонь, от которого любой другой фрегат кверху килем перевернется. Да, такую вот славную дохлятину можно сделать при помощи безумера.
Он встряхнулся почти как птица и с прежней живостью уставился на нее:
– Что еще вы хотите узнать?
– У меня только один вопрос, – сказала