Ученик призрака. Елена Усачева
енкины ботинки. Носки ботинок смотрели в разные стороны. Под одним из каблуков торчал пучок черной шерсти.
Ученики седьмого «А» толкались у входа. Всем хотелось пробиться поближе и через спины взрослых рассмотреть, что же происходит в классе.
В классе в это время в голос рыдала козинская мамаша. Ее неуклюже успокаивал участковый милиционер.
– Она… она… она… – заикалась убитая горем родительница. – У-у-убираться в класс пришла. В-в-вчера не ус-с-спела. Вот и… и… и… прибежала пораньше!
– Так.
«Так» было произнесено очень тихо. И скажи это слово любой другой человек, никто бы не услышал. Но сейчас весь коридор замер. Даже Костя Рязанов, по прозвищу Рязанчик, уступил свою очень выгодную позицию Светке Сухореброй, которая уже давно пинала его в спину, не в силах сдвинуть толстого одноклассника с места.
В начале коридора стояла директор школы Маргарита Всеволодовна, невысокая худенькая женщина с непроницаемо строгим, никогда не улыбавшимся лицом, за что за глаза все называли ее Царевной Несмеяной.
– Все классы идут по домам, – выдержав секундную паузу, продолжила директриса. – Седьмой «А» ждет меня около раздевалки.
Она еще не успела закончить фразу, как коридор опустел.
Когда Толик Карасев рассуждал о магической силе голоса Маргариты Всеволодовны, то приходил к одному и тому же выводу, что без колдовства здесь не обошлось. Директриса никогда ни на кого не ругалась, не выгоняла из школы, не писала в дневник жирной красной пастой о прогулах и невыученных уроках. Но ее боялись как огня. Попасть к ней в кабинет на ковер приравнивалось к ходке в тыл врага, а возвращение оттуда – к воскрешению из мертвых.
В этот раз подумать о том, что же такого страшного есть в Царевне Несмеяне, Карасев не успел. Подчиняясь командному голосу, седьмой «А» спустился на первый этаж.
– Надо же как, – вздохнула учительница началки, с грустью глядя на проходящих мимо ребят. – Напасть какая на них. Вроде недавно классный у них умер. А теперь вот девочка.
Все девчонки, как по команде, начали хлюпать носами.
– Учитель был у них странный, – подхватила другая педагогиня. – До сих пор не знают, то ли сам помер, то ли помог ему кто…
Учитель у них и правда умер. Было это в прошлом году. Он вел математику, и, если говорить честно, никто Павла Сергеевича Бледного не любил.
Во-первых, что это за фамилия? Бледный! У всех учителя как учителя. А им достался непонятно кто. Во-вторых, Павел Сергеевич обожал ставить двойки и наказывать одновременно весь класс часовым стоянием около парт. Кому это понравится?
Седьмой «А», тогда еще шестой, в долгу не оставался – сорванные уроки и ненаписанные контрольные стали нормой. Бледный обижался и бесился еще больше. Но это не помогало.
Девчонки во главе с Ленкой Козиной раздобыли книжку «Как извести учителя за одну четверть» и пошли строго по плану. Взрывающиеся стулья, кнопки на сиденье, прыгающий мел, намазанная маслом доска, перевернутый стол… В борьбу включился весь класс. Даже Толик однажды натер пол перед входом какой-то страшно скользкой жидкостью… Состав был специально разработан Козиной. Отличница все-таки…
Толик вздохнул, прервав воспоминания. Ленку было жалко. Они так и не выяснили, действуют их методы на учителя или нет. Через полтора месяца Павел Сергеевич вдруг умер.
Карасев покосился на то место на стене, где в прошлом году висел портрет Бледного. Ему даже показалось, что он снова его видит.
Худое лицо, темные запавшие глаза, тонкая линия губ, узкий подбородок. Зажмуришься и сразу слышишь противный дребезжащий голос: «Открыли тетради!»
И как таких в учителя берут…
– Толян! Ты смотри, куда идешь! – завопил Рязанчик, на которого налетел зажмурившийся Карасев.
– А ты не стой, где я иду! – парировал Толик.
– Маленькая рыбка,
Жареный Карась.
Где твоя улыбка,
Что была вчерась, —
самозабвенно закатив глаза, процитировала Сухоребрая стишок, который преследовал Толика с начальной школы.
– На себя посмотри, Сухорукая-Сухоногая… – привычно стал огрызаться Карасев, но Светка не дала ему закончить. Она ловко подставила однокласснику подножку, и Толик рыбкой полетел вперед, затормозив у директорских ног.
– Так!
Все замерли. Девчонки попрятали платки, которыми утирали навернувшиеся слезы. Карасев поспешно вскочил и попытался спрятаться за спинами одноклассников, но ребята сомкнули ряды, и Толик остался под убийственным взглядом Царевны Несмеяны. Изучив его поникшую вихрастую голову, директриса посмотрела на остальных.
– Почему Козина пришла так рано?
Взгляд Маргариты Всеволодовны безошибочно уперся в Светку, закадычную Ленкину подружку.
– Мы вчера должны были класс убирать, – зашептала Сухоребрая, от волнения теребя край юбки. – Я свою половину убрала, а Ленка не успела. Сказала,