Меченые. Сергей Шведов
еще одного меченого, и уйдет из его жизни как вещь, нужда в которой отпала, а на пустующее место придет другая женщина, и все повторится сначала. И так будет до той роковой минуты, когда сержант Башни Туз сложит свою буйную голову в жестокой драке с вохрами или владетелями. Туз представил Гильдис в этой маленькой, с прокопченными стенами комнатке, смирившуюся со своей участью, и усмехнулся: птичка была явно не для этой клетки.
– Эй, – забарабанил в дверь Бес. – Сержант, ты что, сутки спать собираешься?
Туз вздохнул с облегчением: день начинается, и будь что будет. Рывком он поднялся с постели, оделся и застегнул ремни. Ножны мечей словно приклеились к его спине. Туз обнажил клинки и полюбовался на их прохладную синеву – вот оно, непобедимое оружие Башни, которому завидуют все в Лэнде. И Туз владеет мечами, пожалуй, лучше всех. Башня просыпалась в обычной утренней суете. Крикуны как угорелые метались по плацу под крики зевающих сержантов, ночной караул, вяло перебрасываясь шутками, спускался со стен. Туз подмигнул Комару, который в эту ночь дежурил у ворот, и сладко потянулся, как хорошо погулявший кот на солнцепеке. Комар завистливо вздохнул и покачал головой.
– Не выспался, что ли? – Ворон подозрительно посмотрел на Туза. – Догуляешься, сержант. Дойдем до капитана, не поздоровится ни тебе, ни Комару.
– А при чем здесь Комар?
– А кто ворота открывал? – строго посмотрел Ворон на смущенного часового и, повернувшись к Тузу, сказал: – Поедешь к Южному болоту, там завелась какая-то нечисть, что ни ночь – пакостит в деревне.
– Что еще за нечисть?
– Мужики покажут ее логово. На рожон не лезь, кто знает, что она из себя представляет, эта тварь.
Туз весело присвистнул и, не касаясь стремян, птицей взлетел в седло. Пятеро меченых тут же пристроились вслед за сержантом. Больше, пожалуй, для дела и не требовалось. Не Фарнир же, в конце концов, объявился в деревушке.
Путь был недальний, так что лошади притомиться не успели, хотя Туз вел пятерку на рысях, боясь заснуть при медленном шаге. Солнце пригревало уже вовсю, и, может быть, поэтому у сержанта слипались глаза.
Худой как гвоздь мужичонка в немыслимой формы шапчонке на приплюснутой голове поджидал меченых у зарослей камыша. Он то и дело вытирал руки о грязные штаны и с плохо скрываемым испугом поглядывал на сердитых всадников.
– Там она сидит.
– Путает, гриб трухлявый, – Чуб с сожалением посмотрел на свои начищенные до блеска сапоги. – Ни черта там нет.
– Истинный Бог, – перекрестился мужик. – Своими глазами видел.
– Ну ты, чучело, – высокомерно оборвал его Чуб, – помалкивай, не с тобой разговаривают.
Мужик на всякий случай отодвинулся от сердитого меченого подальше. Туз указал ему на заросли камыша:
– Иди, посмотри, что там.
Мужик испуганно замотал головой и рванул с опасного места шагов на пятьдесят. Туз только головой покачал на такую его прыть.
– Может, мне попробовать? – предложил Сурок.
– Не надо, – отмахнулся Туз. – Я