Дорогой Эван Хансен. Стивен Левенсон
медперсонал. Просто им это удается скрывать лучше, чем пациентам.
Особенно одной медсестре. Маме Эвана. Она своего рода стихийное бедствие, вечно носится по коридорам. Но она кажется мне порядочной. Сегодня в перерыве между работой едва притронулась к своему сэндвичу. Она подыскивала Эвану материалы для колледжа. Не могу представить, чтобы этим занималась Синтия. Хотя я – дело ее жизни.
Моя мама предпочитает перекладывать все на кого-либо. Обращается со мной, как с проектом ремонта дома. Нанимает помощников. Обращается к специалистам. Лучшим в своей области. Давайте-ка починим этого ребенка. Делайте то, что нужно делать. Заберите его на ночь или на несколько недель. Напичкайте лекарствами. Индивидуальные сессии. Групповые сессии. У нас есть деньги, сколько нужно. Не экономьте. Только решите нашу проблему. И поскорее. Мой муж – в нетерпении. Теряет веру. Спрашивает, зачем бросать деньги на ветер.
Ведь все остается по-прежнему. Может, лучше поставить крест на этом проекте. Прекратить работу над ним. По крайней мере, на какое-то время. Давайте подождем. Посмотрим, что из этого получится.
И вот, что получилось.
Глава 6
Придя домой, я пишу Джареду, насылая на него ураган слов о том, что случилось с моим письмом, как его наконец вернули мне (на время) родители Коннора, которые решили, что оно написано Коннором, и теперь считают, будто мы с ним были лучшими друзьями, и это смехотворное мнение получило подтверждение, поскольку в самую последнюю минуту они увидели мой гипс. Перечитываю написанное. Джаред дает на все это единственно разумный ответ:
Твою. Мать.
Я знаю.
Так. Твою. Мать.
Я знаю.
Я пытался сказать им правду.
Действительно пытался.
Так. Твою. Мать. Блин.
Не могу поверить во все это.
Я о Конноре.
Его действительно больше нет.
Я разговаривал с ним всего несколько дней назад. И больше уже не поговорю. Не пройду мимо него. Не услышу болтовни о том, что он портит школьное имущество. Никогда. Я знал этого мальчика с начальной школы. Иногда он на время куда-то исчезал, и мы с ним не были друзьями или даже приятелями, но все же он являлся частью нашей группы, нашего класса, нашего года.
На моей памяти еще никто не умирал. Все мои бабушки и дедушки живы. Я даже не терял домашних питомцев. Самое печальное, что случалось в моей жизни, – смерть знаменитых людей. Тебе кажется, что ты провел столько времени с этим человеком, потому что смотрел его фильмы, слушал его музыку, а потом он умирает. И воздуха словно становится меньше, и ты чувствуешь сильную, охватывающую тебя всего печаль, но затем, довольно скоро, может, даже через несколько минут, это ощущение испаряется, и ты продолжаешь жить своей жизнью. Но прошло уже несколько часов с тех пор, как я разговаривал с родителями Коннора, а в животе у меня по-прежнему неспокойно.
Разумеется, смерть Коннора является причиной этого где-то наполовину. В большое смущение меня ввергает еще одно обстоятельство. То, что некоторые считают, будто мы были друзьями. Я должен