Porządek światowy. Henry Kissinger
title>
Последний трюк Николая Деревнина
Пятый курс судового радиомеханика приближается к одному из выгодных мне логичских завершений. Да что к одному из – к единственному. Пока.
– Деревнин Николай Денисович, одиннадцатого февраля четыре тысячи третьего сола рождения, номер жизненной карты ***********, кодовое слово – хм… вэйфурелл. Подтвердите.
– Э-э… вайф… Ладно, подтверждаю.
Путинская судоверфь в нашей глуши обещает быть хорошим лифтом в безбедную жизнь. Здесь много рыбы и прочей соленой продукции – хоть всю Сибирь корми и на Москву останется.
Эхолокаторы моей души мне подсказывают плыть всё дальше по приморско-теплому Гольфстриму. Мне предложили по выпуске сразу занять должность на одном из новых рыболовных кораблей на шельфе Японского моря. От такого отказаться было не просто сложно – проще устроить номер с верёвкой и табуретом. Не зря же я корпел в большекаменской шараге столько лет, выносил эти пары и практики. Дипломная работа была тоже не сахар, столько раз на перепроверку я отправлял только какую-то домашку по экономике, и то потому что препод случайно (или нет?) отправил мой почтовый аккаунт в спам и грозился незачёт мне поставить из-за этого бездарного задания. Сколько раз я уже стоял у кабинета в директриссы, чтобы забрать документы, и был раз, когда я выходил из кабинета с пустыми руками, потому что мне не дали даже написать заявление об отчислении. Мучался я.
Теперь хочешь, не хочешь, а работа у меня отныне такая. Ну, либо в Терней обратно, и там среди безработицы полной искать чудо-вакансию. А вышку получать… Да какой смысл здесь-то? Это что-то для слишком богатых… Особенно когда золотая жила прямо у тебя под ногами – стоит лишь стабильно разбивать киркой денежную руду. И стоит попытаться, как минимум, потому не каждому из ребят с курса такой шанс упал – кому-то повезло меньше. И что им? Химку варить, башлять? Так и коньки отбросить, как пить дать, недалеко. К чёрту.
Радоваться тоже рано. Надо сначала подписать договор, получить деньги на руки, а потом и можно устроить и праздник жизни. Купил бы, чего хочу, никого б не обидел, а потом пара счастливых месяцев под одеялком в кровати… Эх-х, лепота.
Мечты помогают работать. Нужно подписать пару бумаг через четыре дня, чтобы всё было комильфо, чтобы я мог потом официально выйти в море.
В Терней надо съездить будет. А то как матросом вахтовым уплыву, так и не узнаешь, кем запомнят и встретят. Надо будет сегодня же билет закупить. Людмиле Николаевне позвоню, что что скоро поеду, пусть поляну готовит. Праздник-то не из блеклых.
Итак, у меня три дня. Даже, нет, меньше – два с половиной. Это чтобы точно в город успеть, в этот городишко. Надо снова почувствовать всё, взглянуть так, будто и не смотрел. Пирс, кос, Левый… надо капитально пошариться, пока время капает. С пацанами пересечься, загулять… Культурно, конечно же. А может, и нет. А может насвинячиться по самые уши и откисать потом полтора дня… Ну, это, наверное, слишком. Да и кто в Тернее-то остался? Влад к родителям приехал, помогает, Шульц тоже в отпуске, повезло, Ванёк не скоро приедет, диплом с последней практикой, говорит, закрывает. Почти все остальные съехали куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда – да и правильно. Нечего тут по сути делать. Лёнчик коньки отбросил. Вены вскрыл, сволочь. Написал, что уже всё упущено. Герыч так и не вылазит в Терней, в МЧС будет сидеть. И рэп пишет до сих пор, как ошалелый, не уймётся никак. Короче, не насвинячишься. Да и не нужно.
Направлюсь-ка я к морю пешкодрапом, до корабля пройдусь с Владом хоть. Шульцу внезапно в Даллас понадобилось уехать, поэтому без него сгоняем. В четыре выдвинемся. Хотя так лень…
Влад, не торопясь, ставил машину на ручник. Прикупил себе-таки корыто в компанию к старому мотоциклу после пары вахтенных заездов (последних, по его словам).
Мы вышли наружу. Ноги привычно подняли меня над землёй. Взгляд ловил, будто на фотоплёнке, приятные кадры прошлого. Те же густые деревья, тихий шум волн далеко внизу. Хорошо ведь, когда есть место, которое почти не меняется. Мы захлопнули двери, Влад поднял замки. Машина была оставлена возле обрыва сопки прямо нас морским берегом, и мы пошли по дороге обратно до начала канатного спуска.
Старый знакомый вид. Почти как вечность? Наверное. Морская коса с белоснежным лезвием, что постоянно обновляется, сине-серый берег с уходящим под горы полотном теплых круглых камней… Пышный, живущий лес как и вокруг, так и далеко под ногами, на просторе обрыва. Это другое море, зелёное море, и идёт оно с другой стороны от шумящих волн, и всё также врезающееся в скалы. Несмотря на одеяло серых туч, на берегу виднелась пара живых точек, что не упускают возможности погрузиться в море. Я достал пачку сигарет, одну цигарку дал Владу, взял одну сам. Закурили.
– Чё, тут спустимся? – Влад подошёл к землистому спуску. Пыльный и плотный канат тянулся вниз вдоль крутого каменистого спуска до поворота, что далеко под ногами.
– Да не, пошли, где нормально, – я поднял голову и впивался в горизонт, пока курил, после чего скинул окурок вниз и двинул дальше от машины.