Утонувший в кладезе. Николай Романецкий
риятелеву руку.
Князь Сувор заторопился к воротам фамильного особняка, в семейный уют, под крылышко к родителям, молодой жене да младшим сестрам. В ауре его вовсю сияли голубые перуновы цвета – любой волшебник за версту мог видеть, что парень уже успел стосковаться по бабьей плоти.
Клюю Колотке спешить было не к кому. Дома его не ждали ни родители, ни молодая жена, ни братья с сестрами. Разве лишь слуги да служанки… А уж по бабьей-то плоти Клюй и вовсе ввек не тосковал.
Правда, Снежана Нарышкина, восемнадцатилетняя сестрица Сувора, заглядывалась на братова соратника-приятеля, когда тот приезжал в дом Нарышек, но то проявлялся естественный бабий инстинкт: Снежану брала в оборот Додола. А в общем-то, девица была образованной – и потому прекрасно ведала, что в личных отношениях с волшебником ей ничего не светит. Хоть ежа проглотите, Снежаной Колоткиной вы станете токмо в собственных снах. Скорее рак на горе свистнет!..
Клюй вздохнул. Сожаления в этом вздохе не было и на каплю – большую часть из прожитых тридцати лет Клюя готовили к полному отсутствию женщин в его судьбе. Должен же волшебник хоть чем-то платить богам за свой Талант! Если жизнь без баб вообще можно считать платой…
Впрочем, в последнее время среди словенских колдунов пошли слухи, будто бы несостоявшийся кандидат в новые Кудесники чародей Светозар Сморода, якобы, открыл некое заклятье, придающее, якобы, корню волшебника нормальную, якобы, мужскую силу.
Но слухи суть слухи – от них корень, вестимо, и на мизинчик младенческий не отвердеет. А сам Светозар Сморода и вовсе ни гу-гу, буде и открыл что-то подобное, так помалкивает себе в тряпочку.
Правда, волшебников его открытие не особенно и занимает. Это женщины лишились бы от новости сей умишка последнего, с их неумирающими бабьими предрассудками, а мы, знамо дело, и без оного заклятья прекрасно обойдемся. Жили ведь допрежь братья-волшебники без него, и ни один век жили…
Клюй сплюнул – душа требовала разрядки – и зашагал к дому.
Сумеречное небо, еще недавно накрывавшее город пепельным зонтиком, теперь обратилось в плотный черный полог. Шустрые ключградские фонарщики успели завершить свои ежевечерние хлопоты: вдоль ночных улиц протянулись цепочки чугунных перстов, в стеклянных колбах которых печорский болотный газ безо всякого колдовства оборачивался уютным желтоватым сиянием.
Говорят, наши литейщики – лучшие мастера в подлунной; изготовленные ими фонари отличаются не только изрядной прочностью, но и особым изяществом. Словно танцовщицы в кордебалете – такие же стройные. Вот токмо насчет балетных танцовщиц, вестимо, привирают людишки. Скорее уж фонари похожи на зубцы гребня. Такие же одинаковые… Ишь выстроились!
Клюй снова сплюнул. Однако припозднились они с князем ныне. Уже и на улицах нет ни души.
И в самом деле – улицы Ключграда были пусты. Лишь время от времени попадались на росстанях дежурные квартальные, провожали запоздалого прохожего цепкими взглядами. Ауры у них пылали что ваши фонари: служба стражника во все времена тревожна, а подобной ночью – и в особенности.
Мысли Клюя вернулись к событиям нынешнего дня.
А день нынешний оказался, как и ночные квартальные, тревожным. Едва Клюй прибыл в принципат, его тут же пригласили в зал собраний.
Войдя туда, Клюй удивленно присвистнул: промеж сотрудников-ключградцев мелькали тут и там обветренные, темные с устатку лица, принадлежащие воеводам линейных отрядов. Совет оказался общим, а о подобном сборе ему следовало бы ведать заранее. Впрочем, хозяин, известное дело, барин. А наш, с его отношением к волшебникам, и вовсе голубая кровь!..
Когда все расселись, вошел принципал министерства безопасности по Северо-Западному рубежному округу, и зал тут же утонул в тяжелой, душной, наполненной ожиданием тишине.
Порей Ерга был введен в должность совсем недавно, весной, однако успел показать себя вполне грамотным и требовательным начальником. Родом он был из вологжан, изрядно поокивал, и первое время воеводы рубежных участков – все как один родившиеся и выросшие на чухонских землях – за глаза посмеивались над говором нового принципала. Но уже через месяц им стало не до смеха. В общем-то, варяжская граница и так не позволяла рубежникам впадать в спячку. Однако Ерга нашел дополнительные возможности по ужесточению рубежного режима.
Тем более странным показалось то, о чем он поведал собравшимся ныне. Впрочем, начал он издалече:
– Воеводы! Мужи-волшебники! Судари! Всем вам известно, что перед Паломной седмицей число засылаемых в Великое княжество Словенское лазутчиков резко увеличивается. Со своей стороны, мы принимаем все оперативные меры для того, чтобы в сии дни увеличилось и число лазутчиков разоблаченных. Меры эти вам хорошо ведомы, и останавливаться на них я не намерен. – Принципал обвел присутствующих строгим взглядом. – На днях министром были подведены итоги нашей работы в нынешнюю Паломную седмицу. Что же оные итоги показывают? – Ерга сделал паузу и продолжал: – А показывают они следующее. Если в былые лета число разоблаченных варяжских лазутчиков среди паломников по сравнению с обычным