«Мадрид». Иван Бунин

      – А вы сколько дадите?

      – Рубль за любовь, рубль на булавки.

      Она подумала:

      – А вы далеко живете? Недалеко, так пойду, после вас еще успею походить.

      – Два шага. Тут, на Тверской, номера «Мадрид».

      – А, знаю! Я там раз пять была. Меня туда один шулер водил. Еврей, а ужасно добрый.

      – Я тоже добрый.

      – Я так и подумала. Вы симпатичный, сразу мне понравились…

      – Тогда, значит, пошли.

      По дороге, все поглядывая на нее, – на редкость милая девчонка! – стал расспрашивать:

      – Что ж ты это одна?

      – Я не одна, мы завсегда втроем выходим: я, Мур и Анеля. Мы и живем вместе. Только нынче суббота, их приказчики взяли. А меня никто за весь вечер не взял. Меня не очень берут, любят больше полных или уж чтобы как Анеля. Она хоть худая, а высокая, дерзкая. Пьет – страсть и по-цыгански умеет петь. Она и Мур мужчин терпеть не можут, влюблены друг в друга ужас как, живут как муж с женой…

      – Так, так… Мур… А тебя как зовут? Только не ври, не выдумывай.

      – Меня Нина.

      – Вот и врешь. Скажи правду.

      – Ну, вам скажу. Поля.

      – Гуляешь, должно быть, недавно?

      – Нет, уж давно, с самой весны. Да что все расспрашивать! Дайте лучше папиросочку. У вас, верно, очень хорошие, ишь какой на вас клош и шляпа!

      – Дам, когда придем. На морозе вредно курить.

      – Ну, как хочете, а мы завсегда на морозе курим, и ничего. Вот Анеле вредно, у ней чахотка… А отчего вы бритый? Он тоже был бритый…

      – Это ты все про шулера? Однако запомнился он тебе!

      – Я его до сих пор помню. У него тоже чахотка, а курит ужас как. Глаза горят, губы сухие, грудь провалилась, щеки провалились, темные…

      – А кисти волосатые, страшные…

      – Правда, правда! Ай вы его знаете?

      – Ну вот, откуда же я могу его знать!

      – Потом он в Киев уехал. Я его на Брянский вокзал ходила провожать, а он и не знал, что приду. Пришла, а поезд уж пошел. Побежала за вагонами, а он как раз из окошка высунулся, увидал меня, замахал рукой, стал кричать, что скоро опять приедет и киевского сухого варенья мне привезет.