Халса. Сергей Малицкий
но в интеллектуальной издательской системе Ridero
Солнце налилось кровью, как брюхо тростникового комара. Бурмахель прищурился, вытянул руку, принял светило на ладонь и прихлопнул огненный шарик. Похожие на кур чайки брели вдоль колышущейся зеленой кашицы. Море цвело. Халса пела.
Слепая девчонка напоминала в профиль песчаную акулу. И улыбка у нее была как у акулы, нанизанной на гарпун, и узкие щелочки незрячих глаз. И белая кожа. И даже ее голос напоминал акулу, хотя Бурмахель знал точно, что акулы не поют. Но голос Халсы разрезал его знание, как резал зеленое месиво киль отцовской лодки.
– Ты нашел счастливый камень, Бурмахель?
У Бурмахеля длинное имя. Такое же длинное, как и у его сверстников. Когда он сравняется возрастом с отцом, его имя станет еще длиннее, а мальчишки с рыбацкой улицы будут звать его дядюшка Бур. А у Халсы имя короткое, потому что она женщина. Но на самом деле она давно уже должна была стать безымянной. Вовсе сгинуть. Она существовала вопреки всему. Сидела в десятке шагов от Бурмахеля, прислушивалась к плеску зеленой болтушки, загибала пальцы, кивала сама себе и пела. Извлекала из впалых щек, тонкой шеи и узкой груди что-то невообразимое, то едва слышное, то оглушительное, то большое и тяжелое, то пронзительное. Скапливала под нёбом звуки и выпускала их через акулий рот в море.
– Ты нашел счастливый камень, Бурмахель?
– Вот, – Бурмахель разжал кулак. На ладони мальчишки лежал желтоватый каменный палец. Только такой камень мог быть счастливым. Тот, который когда-то не был камнем, а потом стал им.
– Пойдет, – отец рассмеялся, но Бурмахель видел, как тот напряжен. Впрочем, кто мог оставаться беззаботным перед игрой? Разве только Халса?
– Пойдем, – сказал отец, поднимая на плечо мешок с рыбой. – Надо выспаться. Завтра тяжелый день.
Бурмахель подхватил весла, заметил под скамьей уснувшего верхунца, вытащил рыбешку и бросил Халсе. Она тут же перестала петь и уверенно поймала рыбешку, словно видела незрячими глазами лучше Бурмахеля. Поймала и немедленно впилась зубами в узкую спинку. «Точно акула», – прошептал мальчишка.
Утром начетчик принял камень Бурмахеля равнодушно. Сначала сгреб со стола серебряные монетки, которые отец откладывал целый год, потом повертел в руках окаменелость, приложил к ней печатку бургомистра, поднес камень ко рту отца, чтобы тот громко и отчетливо произнес свое имя, и бросил в корзину, в которой уже скопилась горка гальки. Взамен отец получил ветхую полоску ткани, которую повязал на лоб.
– Сегодня нам повезет, – твердо сказал отец, выбираясь из очереди.
– Всем повезет, – не согласился Бурмахель и вспомнил Халсу. – Не повезет кому-то одному. А кому-то одному повезет больше других.
– Одной семье, – поправил сына отец. – И того везения, которое больше других, я бы не желал никому. Пошли, нужно успеть все закончить до игры.
Забот было немного. В маленьком домике рыбака всегда царила чистота. Или от аккуратности Бурмахеля, или от бедности его отца. Единственной гордостью малочисленного семейства был тесный, но глубокий погреб, куда отец Бурмахеля натаскал зимой льда и на котором теперь лежал вчерашний улов. Полезно иметь собственный ледник, когда море заштормит на неделю, или когда, как в день игры, ни один рыбак не отправится за удачей. Завтра Бурмахель понесет вчерашний улов на рынок и будет там едва ли ни единственным продавцом свежей рыбы. Если счастливый камень не подведет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.