Око Озириса (сборник). Ричард О. Фримен
католиках, которые молятся какому-нибудь давно умершему святому? К Артемидору у меня именно такое чувство. Если бы вы знали, сколько утешения он доставляет мне в моем одиночестве! Вы считаете меня экзальтированной эгоисткой? – спросила она с горестным вздохом, так как я продолжал молчать.
– Вовсе нет, – серьезно заверил я. – Я вас вполне понимаю, но не могу это выразить.
– Слова не всегда удается найти, главное – чувства. Я надеялась, что вы меня поймете. – И она улыбнулась мне так, что радостная дрожь пробежала по всему моему телу. – Ладно, нам надо торопиться, чтобы успеть осмотреть дары моего дяди, так как тот зал сегодня закрывается в четыре часа.
Мы перешли в соседний зал и остановились перед стеклянной витриной, за которой помещался богато изукрашенный футляр с мумией писца ХХII (Ливийской) династии Себекхотепа, а рядом – утварь из его гробницы. Я увидел четыре канопы – ритуальные сосуды, где древние египтяне хранили забальзамированные внутренние органы; несколько ушебти со скрещенными на груди руками; принадлежавший покойному письменный прибор с обозначенным на нем именем фараона Осоркона I, в царствование которого жил Себекхотеп, а также предметы быта. Все названия сияли золотистыми буквами на черном фоне, рядом с каждым, шрифтом чуть мельче, приводилось краткое пояснение, а внизу я прочел на табличке: «Дар Джона Беллингэма, сквайра».
– Они соединили все экспонаты в одной витрине, – пояснила мисс Беллингэм, – чтобы показать содержимое гробницы человека, принадлежавшего к древнеегипетской знати. Как видите, и в загробной жизни образованный египтянин оставался верен своей профессии: при Себекхотепе обнаружили принадлежности, с помощью которых он писал на папирусе.
– А рабы при нем были? – поинтересовался я.
– Разумеется. Вот эти маленькие фигурки, или ушебти, – и есть прислужники покойного в царстве мертвых. Остаться без слуг в загробном мире знатный египтянин не мог. Забота о комфорте – прежде всего. Странная идея, да? Между тем она весьма логична, если верить в продолжение жизни независимо от тела.
– Маска в верхней части футляра – это портрет?
– Даже больше, чем портрет. До известной степени это – лицо покойного. Мумия обмотана в пелены из нескольких слоев, льняных или папирусных, соединенных клеем и цементом. Пелены подогнаны к телу и четко обрисовывают его контуры. Когда цемент высыхал, пелены покрывали тонким слоем штукатурки, а лицу придавали рельефность. Затем мумию украшали и наносили надписи. Тело в пеленах – это как орех в скорлупе, в отличие от более древних мумий, которые просто обматывали тканями и клали в деревянный гроб.
Тихо подкравшийся к нам служитель музея вежливо предупредил, что зал закрывается, и попросил приходить в следующий раз. Мы решили выпить чаю и отправились в молочную, где засиделись дольше обычного, поскольку работа с выписками закончилась. Домой мы возвращались не спеша и на углу одной из улиц подошли к газетному киоску. К стеклянной витрине был прислонен