Золотая орда. Восхождение. Мила Дрим
мне знать. Но я хотела знать, где мой муж. Хоть и догадывалась, что могу пожалеть об этом.
– Так чем? – повторила я, не сводя с братьев внимательного взора.
– Он проводит «душевную» беседу с одним из выживших убийц, – деликатно произнес Дамир.
– Беседу? – я чуть нахмурилась, не веря, что такое возможно.
– Ага, беседа с ножами и «нежными» прикосновениями, – ухмыляясь, сказал Рустем, вертя в смуглых пальцах бокал.
– Ооочень нежными, – сверкнув глазами, добавил Дамир.
Мой язык прилип к небу, а рот наполнился вкусом металла. Я шумно сглотнула и вопросила, не сводя глаз с братьев. Страшная догадка уже постучалась в мой мозг.
– Он… – начала я, но умолкла, не в силах озвучить это.
– Он пытает, чтобы узнать информацию, – будничным тоном сообщил Дамир.
– А если не узнает? – сорвалось с моих губ, которые, вмиг, пересохли.
– Тимуру еще никто не посмел отказать в допросе, – широко, гордо улыбаясь, заявил Рустем, и мой желудок скрутило от новых, страшных картинок, которые мне щедро нарисовало мое воображение.
Я отошла к окну, наблюдая за небом – по нему летела стайка птичек. Вот птички живут себе – беспечно, легко, быстро. Съесть мошек, порезвиться, повеселиться, зиму пережить – вот и вся их жизнь. А есть, ведь, и другие птицы – соколы. Летают высоко, едят слабых, держат всех в страхе… совсем, как Тимур. Я прижалась лбом к прохладному стеклу, пытаясь уравновесить свои мысли и чувства. Прямо сейчас, когда я готовлю пирог, мой муж пытает человека, орудуя над ним ножом.
Мои ноздри защекотало от аромата, наполнившего кухню: сладко-ванильного, такого уютного, спокойного. Мой маленький, иллюзорно-хрупкий мир. Через пару минут Дамир и Рустем уже уплетали за обе щеки пирог, а я снова замешивала тесто. Мои руки слегка дрожали, когда я нарезала сочные, зеленые яблоки – потому что в этот момент я видела не свои руки, а руки мужа – в чужой крови. Я, опасаясь, что порежусь, кинула нож в раковину и, смешав яблоки с тестом, отправила пирог готовиться.
– Садись, Камилка, – Рустем выдвинул мне стул, и я, поблагодарив брата Тимура, совсем не изящно, села. Все еще дрожащими пальцами, я подхватила теплый, мягкий кусочек шарлотки и начала медленно есть. Я – ела, а мужчины рядом – в своей привычной манере, жрали. Быстро, не всегда аккуратно, зато с аппетитом – которого у меня почти не осталось. Не из-за них, а по причине переживаний. И лишь ноющий желудок напоминал мне, что нужно есть. Я, совсем не ощущая сладости и сочности выпечки, прожевала кусочек, не переставая анализировать услышанное. Извинившись, я оставила Дамира и Рустема на кухне, а сама пошла в зал, чтобы посмотреть телевизор. Надо ли вам говорить, что, в очередной раз, мое внимание прилипло к нашим местным новостям?
Миловидная голубоглазая блондинка равнодушным голосом сообщала:
– Воскресное утро не было добрым для жильцов многоэтажки, расположенной по улице Севастопольская – наемные убийцы, переодетые в одежду