Наваждение. Татьяна Тронина
phasis>самая первая.
Зина села у длинного, во всю комнату, стола, на котором уже была расставлена посуда и разложены приборы, и просидела в полном одиночестве еще целых полчаса, пока не услышала, что там, в коридоре, распорядительница еще с кем-то переговаривается, объясняя, что встреча выпускников – «вон за той дверью, в банкетном зале».
Верно, у большинства людей была какая-то детская неуверенность или даже страх оказаться в неудобном положении. Пришел раньше всех на дружескую встречу, где должна собраться большая компания (речь именно о дружеской встрече, не о деловой) – значит, дурак. Значит, больше всех надо. Значит – простак. Умные, тонкие люди всегда опаздывают на подобные посиделки, даже если у них и имеется возможность прийти вовремя. Потому что эти люди еще и деликатные: понимают, что у их приятелей полно хлопот, забот, других важных мероприятий, наверняка мало кто придет вовремя, и своим опозданием они демонстрируют окружающим – как они вот это все понимают. Ну и заодно тоже участвуют во всеобщем флэшмобе – покажи, как тебе некогда, ибо ты крут, вон едва смог вырваться. А кто пришел раньше времени – у того, получается, и дел нет, и понимания происходящего… Поди, клянчить пришел у старых знакомых – работы ли, денег… Первым на встречи бывших выпускников (школы, вуза ли) являются те, кому «больше всех надо», а таких неприкаянных, откровенно «голодных» – не уважают.
Словом, Зина в первые минуты своего одиночества в пустом банкетном зале чувствовала себя довольно неуютно, но потом рассердилась сама на себя: вот еще – переживать из-за подобной ерунды!
– Привет! Зина, Зина Ромашова, это ты? – В зал вошла невысокая, худощавая и, точно мумия, закутанная в длинный белый палантин молодая женщина. Зина сразу узнала ее – Ася Дрогина. В студенческие годы – болтушка и вечная спорщица. Острая на язык, но вместе с тем не злая. Помнится, в те далекие студенческие годы кто-то назвал ее «синим чулком»… Но сейчас Ася смотрелась вполне современно, в духе времени – с этими неровными короткими кудрями на голове, в прихотливом наряде; на пол-лица – огромные очки в черной кривой оправе.
– Ася, рада тебя видеть… – поднялась ей навстречу Зина.
– А остальные где? Время-то сколько?.. Ой, уже двадцать минут седьмого! Искусствоведы, называется… Интеллигентные люди, а сами время рассчитать не могут! – тараторила Ася, усаживаясь рядом с Зиной и причудливыми складками набрасывая на колени концы своего палантина. – Ты как? Я помню, ты у нас дамой семейной была… Вечно куда-то бежала, в наших сборищах не участвовала…
– К детям бежала, куда еще, – улыбнувшись, пожала плечами Зина.
– Да-да-да, про детей я помню, ты мне тогда чуть не матерью-героиней казалась…
– Да ладно. Двое у меня. Двойняшки. Два сына.
– Еще учатся? – Любопытный напор Аси казался неиссякаемым.
– Да. В следующем году диплом защищают.
– Дипло-ом?! – Ася схватилась за голову. – Я школу имела в виду… а они – диплом? Зинка, да сколько им уже, получается?
– Двадцать два. Петр и Павел. Вполне себе взрослые мужчины, да, самостоятельные… – охотно пояснила Зина. – Из дома сбежали, квартиру сейчас снимают. Учатся и подрабатывают, в свободное время музыкой увлекаются, группа у них, в чьем-то гараже играют.
– Двадцать два… – ошеломленно пробормотала Ася, пристально разглядывая Зину. – Во сколько же ты их родила?
Этот вопрос раньше задевал Зину. Было больно и стыдно. Ну как так, в семнадцать она родила… С некоторых пор стыд ушел, а потом и вовсе возникла залихватская гордость. Да, вот так, она еще молодая женщина (тридцать девять лет в наше время – не возраст, вон в транспорте обычно «девушка» обращаются), а у самой уже взрослые сыновья.
– В семнадцать, Ася, в семнадцать я их родила, – добродушно произнесла Зина.
– Какая же ты молодец! – с чувством воскликнула Ася. – И ты знаешь, ты все правильно сделала, я так понимаю. Отстрелялась и свободна. И все успела – и родить, и выучиться… А у наших-то – то никого, то детки в саду еще… Я вон все собираюсь, думаю… Помнишь Алину Велинскую? Красавицу нашу? Так одна и кукует. Верно, принца ждет. А она нас старше года на четыре, если ты помнишь… А, забыла, у Олега сын, у Олега и Брони, они же на последнем курсе поженились, и Броня родила сразу после защиты…
– Пятнадцать лет мальчику, – быстро прикинула в уме Зина. – А ты говоришь! Я помню, помню про Олега и Брониславу.
– Они все-таки развелись потом, – на всякий случай шепотом сообщила Ася. – Такая мелодрама. Алина к этому причастна, хотя у Олега с Алиной тоже не получилось… По секрету: Виктор принесет фото с выпускного вечера, того, который пятнадцать лет назад был, я эти фото видела, честно признаюсь… Что еще про наших знаю? Саяпин в каком-то журнале работает, Виктор, ну этот, который фото сегодня принесет – Витя, Витя Борташевич, – научный сотрудник в музее…
Ася сыпала новостями, но Зина уже не слушала ее. «Олег. Ну да, Олег Зоммер. Был такой юноша – нечеловеческой, неземной красоты. Интересно, как сейчас он выглядит?»
В коридоре зашумели голоса – разом, много; стало ясно, что