Синдром Боли. Альбина Викторовна Новохатько
держанный, тактичный, всех его достоинств не перечесть, так думало окружение. Утром он входил в холл городскую клиническую онкологическую клинику, его лицо словно застывшая маска, не выражало никаких эмоций, сухим тоном здоровался с медперсоналом, затем поднимался в свой офис, одевал белоснежный халат, и начинал обход. Женщины затаив дыхание ловили его взгляд, внимательно слушали, мечтали о нём, но он чётко разделял личную жизнь и, работу. После тяжёлого дня, Ян переодевался в роскошный костюм, застёгивал на запястье дорогие часы, покидал клинику, садился в свою шикарную спортивную иномарку, и ехал в частный загородный клуб, членом которого являлся уже как два года. Тридцати пятилетний мужчина, скрывал много тайн…
Санкт- Петербург
Наши дни
Красивый, богатый, обаятельный, отзывчивый: так отзывались о Яне его соседи в элитной высотке Московского района. Каждое утро, покидая квартиру, он приветливо кивал жильцам, помогал бабушкам с пакетами, затем садился в свою машину, и ехал в клинику. Но прежде чем войти в холл, он доставал мобильный телефон, проверив почту, и если приходило долгожданное письмо, мгновенно отвечал, губ касалась лёгкая усмешка, и он, предвкушая интересный вечер после трудового дня, приступал к работе.
– Доброе утро, дамы!
Ян приветливо кивнул персоналу у стойки администрации. Женщины, девушки, парни, затаив дыхание ждали распоряжений. Ян взял планшет, изучив план работы на весь день, возвращался к сотрудникам. Тёмные глаза сверлили присутствующих насквозь, он будто видел их мысли, чувства, а они боялись дышать, но в этот раз что-то пошло не так. Взгляд Яна застыл на девушке, она стояла у автомата с кофе, отчаянно постукивая по кнопкам.
– Ян Владимирович? – осторожно позвала старшая медсестра, Юля.
Ян жестом остановил её, продолжая наблюдать за девушкой. Она, наконец, забрала стакан с кофе, и пошла к лифту.
– Если понадоблюсь, я у себя.
Коротко произнёс мужчина, и пошёл к лифту. Персонал синхронно обернулся, провожая его взглядом. Утренний ритуал нарушен, впервые за пять лет работы, и виновница женщина.
Ян шёл к лифту, сгорая от злости, при этом сохранял хладнокровное выражение на лице. Эта женщина любовница его отца, ему давно известно об их связи, и видимо она, утратив окончательно совесть, решила идти до последнего.
– Что ты здесь делаешь?
Прорычал мужчина, приблизившись к ней. Двери лифта открылись, девушка, проигнорировав его вопрос, вошла в кабину.
– Навещаю своего отца, – отчеканила она, с лёгкой усмешкой.
Ян вошёл следом, нажав на кнопку нужного этажа, застыл, ожидая: когда закроются двери, скрыв их от любопытных взглядов персонала.
– Своего отца? – процедил Ян, как только закрылись двери.
– Да, его перевезли из другой клиники…
– Зачем? – грубо оборвал её Ян, – Почему мне не сообщили?
– Твой отец посчитал, что так лучше. Учитывая наше с тобой общение.
Юля окинула его идеальный костюм насмешливым взглядом. Он мог обманывать кого угодно, вот только не её. Ян поймал её взгляд, и пришёл в ярость. Она умела вывести его из себя, не прилагая особых усилий.
– Слушай, сука, – мужчина резко повернулся, схватив её за горло, сомкнул пальцы. – Я терплю тебя только по одной причине, тебе об этом известно. Но если моя мать узнает, я вытащу тебя на крышу, и скину с неё. Уяснила?
– Да…– прохрипела девушка, кивая головой.
Ян хмыкнул, затем отпустил её, достав из кармана носовой платок, обтёр руку.
– Ты омерзительна, как и мой отец, – процедил он сквозь зубы.
Двери лифта открылись, девушка выскочила первой, и бросилась прочь. Никогда прежде Ян не обличал своих истинных чувств, держал под контролем эмоции, но увидев её в своей клинике, потерял голову. Его мать прикована к постели ровно год, после перенесённого инсульта, не могла двигаться и говорить, и он всячески пытался уберечь её. Ян хотел облегчить её последнии дни жизни, она должна уйти легко, ничто не омрачит её разум и душу. Он почти дошёл до своего кабинета, как увидел отца.
– Ян! – Владимир шёл к сыну, взвинченный и хотел услышать объяснения.
– Я не в духе, – рявкнул Ян, перешагнув порог своего кабинета.
– Она не виновата, – Владимир вошёл следом, прикрыв дверь. – Ты должен дать ей шанс.
–Ты можешь её трахать, возить по курортам, покупать безделушки, но никогда не приводить в мою клинику. Если о вас узнают, я сверну её шею, даю слово. Моя мать должна уйти в мире.
Владимир с тяжёлым вздохом опустился в кресло. Он понимал сына, но жизнь продолжалась, Катя помогла ему пережить эти сложные времена, его жена беспомощна, а он нуждался в любви и понимании.
– Никто не узнает, даю слово, – произнёс мужчина с горечью. – Я не появляюсь с ней на людях.
– Чудно, – ответил Ян, переодеваясь в халат. – У меня сложная операция, и мне не нужны эмоциональные пляски.
– Её отец умирает, – ответил Владимир, огорчённый