Мальчик, который искал счастье. Елена Городенцева
Мы все мечтаем о подобном чувстве,
Когда восторг рождается в душе,
Когда ты изнутри лучишься светом
И лучшего не может быть уже,
Когда вокруг всё кажется прекрасным,
Когда иначе видится земля…
И чтобы передать это, найдётся
История у каждого своя.
Мы с вами не из зависти, а только
Чтоб радость неземную разделить
С героем нашим, думаю, решимся
Некрупный дивный город посетить.
Он внешне вам покажется обычным.
Ничто не выделяло бы его,
Не знай, что в нём однажды совершилось
Неведомое многим волшебство.
Прошу вас посидеть настолько тихо,
Чтоб слышно было, как трещат дрова.
Нам важно не спугнуть случайно сказку,
Которая к нам в гости забрела.
Представьте, мы ступили с вами в город,
Где плотною стеной стоят дома,
Где люди носят длинные халаты,
На голове у каждого – чалма.
Почувствуйте, как там под солнцем жарко…
Не видно малой тени, чтоб присесть
И насладиться дивною прохладой,
Хоть кое-где растительность и есть.
Район предстал пред нами небогатый.
Наряды ветхи, скучен вид людей,
Однако неприглядную унылость
Стирал невольно звонкий смех детей.
Они носились стайкой, словно птички.
Здесь каждый был чумазый и босой.
И это их ничуть не принижало,
Они равны в том были меж собой.
Недолго нам придётся наслаждаться
Весёлой беззаботностью детей.
Мне слышится, что кто-то громко крикнул:
«Бездельник! Бахтияр! Ах ты, злодей!»
Один из ребятишек тут же вздрогнул,
Утратив радость, плечи опустил,
И, явно не желая отрываться
От сверстников, в дом отчий поспешил.
Что делать, он не мог теперь позволить
Вести себя беспечно и играть,
Отец его болел, жить было нечем,
Он вынужден был старшим помогать.
На мальчика мать строго посмотрела,
Сказав при этом: «Как же ты ленив!
Пора взрослеть! Ты должен научиться
Шить башмаки, пока отец твой жив!
Чужие люди нас кормить не станут.
Попробуй только выйти со двора!»
И Бахтияр, став вынужденно старше,
Поплёлся, слыша, как идёт игра.
Ему, увы, не нравилось работать.
Он знал, как создаются башмаки,
Но все они потом предназначались
Для чьей-нибудь неведомой ноги.
Возможно, обувь радость приносила,
И кто её себе приобретал,
Надев на ноги, в счастье улыбался…
Однако Бахтияр того не знал.
Он вырезал изделие по крою.
Такое делать он уже умел.
Отец ему показывал другое,
Но мальчик обучаться не хотел.
Конечно, он был мал ещё, и дело
Не доставляло радости ему,
А без любви ничто не удаётся,
Поверьте мне, нигде и никому.
Отец был мудр. И с ним происходило,
Я думаю, подобное давно.
Он предложил сшить тапочки простые
И выделил красивое сукно,
При этом заявив, что если кто-то
Доволен будет, что создалось им,
То он его как взрослого одарит
Подарком небывало дорогим.
Скажу вам, о подарках в этом доме,
Где не всегда случалось и поесть,
Не слышал Бахтияр ещё ни разу.
И то была невиданная весть.
Он тут же позабыл, как в доме скучно,
Что он мечтал участвовать в игре,
И начал шить доверенную обувь,
Которую дарил в мечтах себе.
Мать на отца, то видя, накричала:
«Зачем мальчишке ткань такую дал?
Что станешь делать, если он испортит?
На что мы купим новый материал?»
Но говорить что-либо было поздно,
Ведь Бахтияр давно закончил крой
И крупными,